— Куда ты ходил?

— Решил пройтись вокруг дома.

Мы не обсуждали наше будущее. Вообще. После телефонного разговора с Лизой позавчера вечером я сказал Эмили, что мы расстаемся. Она не задавала лишних вопросов, не устраивала сцен, не плакала. С пониманием кивнула головой и быстро собрала свои немногие вещи, что хранились в моей квартире. Уходя, сказала:

— Давно было понятно, что у нас ничего не выйдет, Майк. Я не она. И ты не он.

Я закрыл за Эмили дверь и пошел включать компьютер, чтобы купить билет на ближайший утренний рейс в Женеву. Обратного у меня нет, но я не смогу пробыть у Лизы больше трех-четырех дней.

Мы идем на кухню, где Лиза готовит быстрый завтрак. Она все еще напугана, и я корю себя за то, что ушел, не предупредив ее.

— Хочешь, сходим на прогулку? — спрашивает, убирая посуду в раковину.

Я засматриваюсь на Лизу. На ней простые шорты и майка, и сейчас она почти такая же, как и три года назад, когда мы были вместе.

— Иди сюда, — подзываю к себе.

Она подходит вплотную, и я усаживаю ее на колени. Нащупываю в кармане маленькую бархатную коробочку и достаю. Лиза удивленно переводит взгляд с меня на кольцо и обратно на меня.

— Ты выйдешь за меня замуж? — тихо спрашиваю.

Ее глаза за секунду наполняются слезами. Лиза не отвечает, а только быстро кивает головой. Я надеваю кольцо и тут же целую. По ее щекам все-таки текут слезы.

— Ну ты чего? — шепчу и собираю ее слезинки губами. — Не плачь.

— Это от счастья, — слегка отстраняется, чтобы рассмотреть кольцо. — А как ты узнал, какой у меня размер?

— Я все про тебя знаю. Забыла?

— Даже размер безымянного пальца моей правой руки!?

— Особенно размер безымянного пальца твоей правой руки!

Лиза смеется и тянется меня поцеловать.

Я провожу у нее четыре дня. Днем перед моим ночным самолетом мы берем плед и идем к Женевскому озеру. В середине марта тут намного теплее, чем в Лондоне, нет дождя. Мы садимся у воды, я обнимаю Лизу сзади и облакачиваю к себе на грудь, обняв обеими руками. Ровно неделю назад я даже подумать не мог, что буду так счастлив.

Все эти дни мы обсуждали наше будущее. Решили, что Лиза закончит этот учебный год, получит диплом магистра со степенью юриста-международника и переедет ко мне в Лондон. Я не потратил деньги, которые у меня остались еще от клуба и гонок. Тогда два года назад перед отъездом я перевел их в фунты стерлинги, но они мне не пригодились. Так и пролежали на банковском вкладе, увеличившись, благодаря процентам. Плюс за пару лет жизни в Лондоне моей единственной крупной покупкой стал только велосипед. Так что я еще смог накопить.

Этих денег хватит, чтобы внести первоначальный взнос по ипотеке на обычную трехкомнатную квартиру в спальном районе Лондона. Купив свое жилье, мы сможем получить вид на жительство, а потом и гражданство. Лиза устроится на работу юристом, а я буду управлять уже не одним, а двумя ресторанами. Илья хочет открыть в Лондоне второй.

Остается нерешенной юридическая формальность с нашим родством. В мае я поеду в Россию и займусь этим вопросом. Фамилию оставлю, а отчество поменяю. Ну и перестану официально быть сыном Максима Самойлова, хоть фамилия и сохранится. В принципе, она распространенная, так что ничего такого в этом нет.

Мы сказали родителям, что решили пожениться, и они даже обрадовались, пообещав помочь со свадьбой. Но мы не хотим свадьбу. Распишемся вдвоем в Лондоне, когда Лиза закончит учиться, и все. Вот только я уверен, что родители все равно приедут, даже несмотря на наше объявление о том, что празднования не будет.

И у нас с Лизой обязательно будет своя нормальная семья. У нашего ребенка будет один папа и одна мама. Никаких отчимов, мачех и сводных братьев и сестер.

— Миша, я люблю тебя, — Лиза опускается затылком на мое плечо, подставляя лицо лучам солнца.

Я целую ее несколько раз в щеку.

— И я тебя люблю. Очень сильно.

Лиза улыбается, щурясь от солнечных лучей.

В моей жизни менялось многое, но одно оставалось неизменным — Лиза. В математике и физике есть понятие постоянной величины, константы, которая никогда не меняется. Так вот Лиза — моя константа: всегда была, есть и будет.

Ведь я помню себя с четырех лет. И мое первое воспоминание — Она.