раздвоенности, казалось необычным, но больше не пугало. Я верил ей — знал, что все так и есть. Гисс — это частичка меня, а стесняться себя было бы противоестественно. Впрочем, как и разговаривать с самим собой.

— Посторонним, об этом и правда лучше не рассказывать зайка, — ментально улыбнулось мне мое альтерэго.

Снова усмехнувшись, я вернулся к мыслям о посещении дома. Кое-что начало меня беспокоить. Раньше бы мне подобные мысли и голову не пришли. Но, когда, смерть зачинает ходить подле — волей-неволей задумаешься. Умри я сегодня и следующий сейв, станет для меня последним — на большее уже денег не хватит.

Свалю я в этом случае? Может быть… А может попробую рискнуть еще раз. Я выбрал этот мир, а он меня, но мои предки не смогут его оценить. Есть не призрачный шанс, что я могу когда-нибудь не вернутся. Что им скажут? Был человек и пропал. Бывает ведь такое? Искать будут… Уверен отец всех на уши поставит. И ничего не найдет… Связи все поднимет, деньги из заначки спустит. Обвинит во всем власти.

Я ведь достаточно наплел про секретный военный институт, чтобы он сделал такие выводы. Как часто бесследно пропадают инженеры машиностроители? Тоже наверное, бывает. Но всё же реже, чем кадровые сотрудники разведки, и прочих, схожих по направленности ведомств. Рано или поздно, отец придет к этой мысли…

К чему этот я? Не знаю. Но и открыться я пока не могу. Уж лучше пусть в случае чего, думают обо мне, как о герое, чем, как о помешенном на жажде могущества идиоте. Хорошо, если я не сольюсь, а если не справлюсь?

Решение откупится от своей совести, я принял без раздумий. Было бы крайней степенью эгоизма вбухивать в себя миллионы и миллиарды, в то время как предки теснятся в старенькой «хрущевке». Снова вспомнился пресловутый дом о котором они мечтали... С этого и начнем.

— Гисс как ты думаешь, я поступаю правильно?

Все это время, я не ощутил даже намека на её присутствие, но был уверен, что она откликнется.

— Я не всезнайка Егор. Я могу делать логические выводы, или анализировать данные, но я для этого использую шаблон твоего мышления, пользуюсь твоими знаниями. Моя логика ограничена твоей.

— А мне показалось, более осведомлённой, чем меня. Легко взяла контроль над моим телом… Там в пустыне. Создала волну за считанные мгновения.

— Я лишь воспроизвела, то что ты уже умеешь. Быстро и безошибочно, но энергетическая эффективность этого импульса, была максимум на тридцати процентах. Сам ты куда сильней.

— Говоришь, что пользуешься моими знаниями, но в отличие от меня, можешь оценить мой потенциал. Считаешь затраченную энергию в процентах, — усомнился я.

— Если ты сделаешь замеры, а затем сядешь за стол, распишешь табличку, и потратишь на расчеты минут двадцать, то сам придешь к таким выводам. Я инструмент. Многофункциональный калькулятор с имитацией личности. Чем умнее и сильнее ты — тем эффектнее я.

— Значит на мой вопрос, ты не ответишь?

— О, это запросто. Но нового от меня, ты не услышишь. Беспокоиться о родителях, и поправить их финансовое положение — это замечательная мысль. Желать силы, власти и бессмертия это естественно… Поставить ради этого на кон собственную жизнь — это рискованно. А как тебе стоит поступить я не знаю. Но очень, очень хочу помочь тебе, во всем, чего бы ты не пожелал.

Голос Гисс был такой трогательный и милый, что я невольно улыбнулся. Знает, что и как сказать, чтобы подбодрить. Психолог не нужен… Разве что психиатр.

— Спасибо красавица, — поблагодарил я симбионта, и ощутил вместо ответа импульс самодовольства, — Да, да. Я помню, что ты такая, какой я хочу тебя видеть.

Вечер провел за медитациями — логика и Гисс твердили, что это необходимо. Кроме прочего, симбионт отметила рост моих энергетических каналов, и то что прогресс появляется при высоких нагрузках — чем больше прилагаешь усилий тем больше становится объем, словно мышцы качаешь. По этому, я добросовестно напрягался, раз от раза, создавая псионический щит. Аналогия эта как оказалось, работала в обе стороны — при нагрузках накапливалась "усталость" каналов. Так же как и мышцы, при интенсивных нагрузках, они теряли пропускную способность, или могли даже начать спазмировать, совсем лишив доступа к энергии. Спать завалился уставший, зато выспался отменно.

С утра смотался в банк. Скрепя сердце разменял на рубли пять десятков эргонов, раскидав их по разным счетам. Переоделся в свою старую одежду, показавшуюся сверх неудобной… Так стопе.

— Гисс, сбацай мне, что-нибудь на земной манер, — попросил я скидывая джинсы.

По телу пробежалась волна из морфирующего симбионта, а я подошел к зеркалу, разглядывая свое отражение. Узкие бежевые штаны, свободная белая рубаха, терракотовый расстегнутый пиджак с подвернутыми рукавами, и задранными лацканами, кроссовки. Даже селфдеск был органично декорирован под кожаный браслет.

— Как то это странно выглядит…

— Именно так сейчас выглядит молодой состоявшийся мужчина. Побрейся, постригись и образ будет завершен.

— А может…

— Футболку и джинсы?

— Ну…

— Поверь мне. Анализ показывает, что этот образ идеально тебе подходит, а чувство дискомфорта исключительно с непривычки.

В общем я согласился. Только стричься и бриться я решил уже на родине. Уверен и в хабе найдутся соответствующие специалисты, но обойдутся их услуги определенно дороже. По той же причине затянул и с завтраком. Поэтому, оказавшись на Земле, я первым делом зашел ближайший макдак и с аппетитом сожрал большой бургер, а уже после закруглил ближайший барбершоп.

— Здравствуйте, — поздоровался со мной, чересчур ухоженный парень.

Маленький салон на два посадочных места пустовал. Мягкие новые кресла, все блестит и сверкает. В первый раз буду стричься в подобном местечке…

— Привет. Сможешь сделать так, чтобы это, — я указал на голову, а затем на одежду, — Соответствовало этому.

— Конечно. Есть какие-то предпочтения? Фэйд, кроп, грандж?

— Чувак, давай ты прекратишь, ругаться матом? Покажи мне в картинку, а я ткну в неё пальцем. Уверен они у тебя есть.

Так и оказалось — журнал с прическами лег на стеклянный журнальный столик, и я задумчиво стал водить по картинкам пальцем.

"Вот эта", — голос Гисс прозвучал приглушенно, но четко — звуки рождались прямо в голове.

— Это, — обозначил я