она по-прежнему ничего не говорила, ее взгляд был прикован ко мне, как будто она думала, что я могу вмешаться и спасти ее.

Тебе было бы лучше умолять дьявола прийти тебе на помощь, кукла Барби.

— Положи ее руку на приборную панель, — сказал я тихим голосом, обходя тележку и вытаскивая из нее банку помидоров. Блейк мрачно рассмеялся, и жестокая улыбка искривила его рот, когда он подошел ближе к тележке, чтобы занять место в первом ряду на шоу.

Глаза Киана опасно сверкнули, и он внезапно подался вперед, зажав Татум между собой и рулем, прежде чем отпустить ее горло и схватить за запястье.

— Остановись! — Татум кричала, брыкаясь, пытаясь освободиться, когда Киан прижал ее руку к приборной панели передо мной. Она продолжала бороться, и ухмылка на лице Киана говорила о том, что он не возражал против того, что она вот так подпрыгивала у него на коленях.

— Тебе только что отдали приказ, Чума, — сказал я достаточно громко, чтобы она услышала меня сквозь ее продолжающиеся крики. — Ты уверена, что хочешь проигнорировать это?

— Ну же, Золушка, будь хорошей девочкой и делай, что тебе говорят, — насмехался Блейк.

Я поднял банку над ее рукой, мои мышцы напряглись, когда я крепко сжал ее.

— Последний шанс сделать то, что я тебе приказал, — предупредил Киан, его хватка была безжалостной, когда ее дикие глаза уставились на банку в моей руке.

Я взмахнул рукой назад, адреналин захлестнул меня волной.

— Ты маленькая сучка Сэйнта! — Взвизгнула она, когда я со всей силы опустил банку.

Приборная панель треснула с таким грохотом, что даже полетели кусочки пластика, когда жестянка врезалась в нее прямо рядом с ее рукой, и от крика ужаса Татум электрический ток пронесся по моему телу до самых пальцев ног.

Я взвизгнул от возбуждения, а Киан захохотал, как гребаная гиена.

— Рад видеть, что в конце концов ты поняла, детка, — проворковал он, вытаскивая ее из тележки и поднимаясь на ноги, прежде чем опустить обратно свою задницу за руль.

— Вы ненормальные! — Заорала она. — Вы все гребаные сумасшедшие! Вам место в чертовой психушке, а еще лучше в супер психушке!

— Не повезло тебе, Барби, ведь таких, как мы, не наказывают за то, какие мы есть — мы просто используем это, чтобы править гребаным миром, — поддразнил я, одарив ее дикой ухмылкой, прежде чем бросить банку помидоров ей на колени.

Блейк дико расхохотался, взвизгивая от возбуждения, когда подбежал и запрыгнул в свою тележку.

Татум свирепо смотрела на меня, пытаясь отдышаться, этот дикий взгляд в ее глазах заводил меня настолько, что у меня почти возникло искушение поцеловать ее.

Она, вероятно, ударила бы меня за это, но это только разозлило бы меня сильнее.

Я заставил себя отвести от нее взгляд, когда Киан запрыгнул в следующую тележку, все еще заливаясь смехом, как будто никогда не остановится.

— Давайте вернемся в Храм, пока остальные придурки в кампусе не проснулись и не поняли, что вся еда пропала, — сказал я с озорной улыбкой. — Нам нужно заполнить склеп этим хламом там, где его никто никогда не найдет. А потом я хочу соорудить гребаный трон из туалетной бумаги прямо у своего окна, чтобы все они могли видеть, как я сижу на нем, пока они ищут в лесу листья, достаточно мягкие, чтобы ими можно было вытираться.

Блейк развернул свою тележку, с которой упало несколько пончиков, из-за чего часть туалетной бумаги на задней стенке чуть не вывалилась, прежде чем помчаться вниз по холму к Храму. Киан ударил ногой по педали газа и помчался вниз по склону вслед за ним, а я пронзительно засигналил, чтобы Барби следовала за мной. Она сжимала в кулаке банку с помидорами, и у меня сложилось впечатление, что она представляла, каково это — проломить мне этим голову.

— Убийственный вид тебе идет, Барби, — крикнул я, и у нее хватило наглости показать мне палец.

К счастью для нее, я сейчас был в погоне за кайфом, так что я просто ответил ей тем же жестом и рассмеялся, когда она умчалась вслед за Кианом.

Я никогда не понимал, что мне суждено стать королем туалетной бумаги, но если бы это было моим предназначением в жизни, то я бы с радостью восседал на своем очаровательном троне и господствовал над всеми.

Мы вернулись в Храм, и я быстро открыл двери, когда мы начали разгружать тележки. Эта работа действительно больше подошла бы для нескольких Невыразимых, но у меня были две очень веские причины не хотеть этого. Во-первых, я не хотел, чтобы кто-нибудь в кампусе знал, где мы прячем нашу заначку. А во-вторых, я категорически отказывался пускать в Храм кого бы то ни было, кроме меня, других Ночных Стражей и горничной Ребекки (которую я не считаю, потому что я все еще притворяюсь, что она просто призрак, который убирает дерьмо, поскольку я никогда не видел никаких признаков ее присутствия)… и Барби теперь тоже. Хотя я должен был признать, что ее присутствие не вызывало у меня ненависти так сильно, как я ожидал.

Я внес ящик консервированной фасоли внутрь, а она последовала за мной с коробкой макарон в руках. Киан и Блейк уже направлялись обратно, чтобы взять еще, и ухмылка заиграла в уголках моих губ, когда я решил позволить нашему маленькому питомцу помочь мне с хранением еды.

— Следуй за мной, — рявкнул я ей, не потрудившись проверить, там ли она, направляясь к двери в склеп и спускаясь прямо по лестнице.

Шаги Татум преследовали меня, когда мы спускались в холодное помещение под старой церковью, и я пересек спортзал, направляясь прямо к арке, ведущей в катакомбы.

Несколько других студентов время от времени спрашивали меня, не нахожу ли я жутким спать над всеми этими мертвецами здесь, внизу, и мой ответ был прост. Я не боюсь мертвых, держу пари, что мое сердце холоднее, чем у них.

Я провел Татум через каменную арку, и света из комнаты позади нас было ровно столько, чтобы мы могли видеть, пока я увлекал ее дальше в гулкое пространство.

Здесь были старые молитвенные палаты, расположенные еще до того, как появились катакомбы, и я провел ее в одну из них, прежде чем поставить свою коробку на землю. Помещение было большим и холодным, как старая школьная холодильная установка. И что лучше всего, оно было полностью скрыто от посторонних глаз, чтобы никто никогда не узнал о еде, которую мы спрятали здесь.

Я отступил назад, когда Барби поставила