– Анализ крови, мамочка?

– Да, Алик. Ты догадлив.

– Ну, с твоей-то подсказкой… И мне придётся так скреплять договоры?

– Лучше всего – так. Мы пришлём тебе целый ящик парных стёклышек в холодильничках. И за каждой парой готовы гонять вертолёт. Настолько это важно!

Мама поднимается из кресла, ходит по комнате, зачем-то берёт в ладони и как бы согревает своим теплом безделушки с туалетного столика Бируты. Наверное, она даже не думает о том, что делает. Думает только о том, что говорит. А эти невольные движения – сами собой…

– Скажи, ма, – интересуюсь я, – а какие практические последствия могли иметь те древние анализы крови? Вообще, могли быть какие-то последствия?

– Не «могли быть», а были! – У мамы удивлённо поднимаются брови. – Просто глобальные последствия! Вообрази: обнаружили льюис в Америке – и стали избегать личного контакта с племенами. Кому же охота заразиться?.. В результате коренная Америка на тысячу лет отстала от Европы. И потом была покорена Европой… Обнаружили СПИД в Центральной Африке… А он там был и до двадцатого века… – Слегка махнув рукой, мама садится обратно в кресло. – Просто его не понимали, не замечали… Но гости Земли, обнаружив СПИД, оставили Экваториальную Африку в покое. Никаких контактов! В результате она отстала даже от коренной Америки. И тоже была покорена Европой… В старину объясняли это отставание географическими факторами. Мол, там почти вся пища – готовенькая… Была такая географическая теория развития… Но куда проще объяснить это факторами медицинскими. Читал про такое философское понятие – «бритва Оккама»?

– Читал. Что-то вроде: «Самое простое объяснение – оно же и самое верное».

– Примерно, так. Вот медицинское объяснение и кажется мне самым простым. Оно включает в себя и длительность жизни, и её качество, и возможность близкого общения с более развитыми цивилизациями. А всё это сходится в один узел – скорость накопления информации. От неё зависит весь прогресс… Я доходчиво объясняю?

– Вполне, мамуля.

Вдруг я вспоминаю о Марате. Неужели он тоже собирает анализы крови?

– Мама, а Марат? – спрашиваю я. – Марата тоже в это включили?

– А как же? – удивляется мама. – Он получил такой же ящик и такую же инструкцию и выполняет её. Но ему легче.

– Чем?

– Спрос меньше. Кровь ра нам, в общем, уже известна. Многие из них у нас… У всех анализы взяты не по разу… С гезами – хуже. Они в нас не стреляют и потому не попадают к нам. Но вот Фёдор Красный договорился о мире и с гезами, и с ра. И скрепил эти договоры кровью. А мы исследовали кровь двух вождей. К счастью, пока в этих племенах не обнаружено ничего похожего на льюис или СПИД. Но кто знает, что ждёт нас на Западном материке? И прежде всего – тебя ждёт…

– Почему же об этом – ни слова в радиопередачах?

– Потому что их слушают задержанные у нас ра. А ведь когда-то их чему-то научат, и они вернутся в своё племя. Зачем же осложнять медицинскую работу с ними? Ведь пока они как дети… Вспомни, ты в детстве тоже боялся прививок, уколов… Вот когда появятся среди них врачи, тогда врачам и можно будет всё открыть. Но представляешь, когда это будет?

– Боюсь, не доживу.

– Вот это ты перехватил… Чукчи, ненцы, эскимосы были в начале двадцатого века почти в таком же состоянии. А в середине века среди них было уже немало хороших врачей. Неужели ты не надеешься прожить ещё полвека?

– Если дадут…

– Потому и повторяю: береги себя!.. И ещё, Алик… Никто тебе этого больше не скажет… Только я, наверное… Во всяком случае, Марата я предупредила… Если дойдёт дело до брачного союза, тоже скреплять его кровью. Как всякий договор. Ты понял?

– Думаешь, и мне придётся?

– А ты надеешься это полностью исключить? Изменить без этого что-нибудь в чужом племени?

Серые глаза мамы прямо, неотрывно смотрят в мои. Не увернёшься от её взгляда, не уйдёшь от вопроса. Всё она сразу увидит и поймёт, как в детстве – умная моя, неизменно справедливая и безжалостно честная мамочка.

– Нет, мамуля. Полностью этого не исключишь.

…И вот я шагаю по изумительно красивой здешней земле гигантскими шагами. Ракетный ранец несёт меня над дорогой, которую машины прокладывают к будущему порту. Её широкая прямая золотистая лента обрывается неожиданно, и я как бы отталкиваюсь от неё и перепрыгиваю с поляны на поляну, с одного берега реки на другой. Я шагаю по зелёным лесам и стальным озёрам, за несколько минут перемахиваю длинный, извилистый, как норвежские фиорды, залив, на котором будет построен наш порт.

У меня за ухо заложен приёмник-наушник, и я слышу песню, которую, сидя в радиостудии, поёт мне вслед Розита:

Я пройду

Через тысячи

Бед.

Я вернусь

Через тысячу

Лет.

Я не брал

Ожиданья

Обет.

Я вернусь,

А тебя

Уже нет…

Потом она поёт другие песни. Все любимые мои песни летят мне вслед и разносятся над планетой, где живут, может, миллионы людей и где никто, кроме горсточки нас, землян, не может услышать этих песен.

Теперь я уже иду над морем.

Впереди – огненная полоса заката. И над ней, как мрачные горы, тёмные лиловые тучи.

Это не южное море. Это холодное северное море. Потому и закат тут вполнеба.

Я иду над морем на закат. И поднимаюсь всё выше и выше.

Вот уже и тучи подо мною. Они светлы и праздничны сверху. И я легко перешагиваю с одной на другую.

Я поднимаюсь по тучам, как по ступенькам, и неожиданно слышу сквозь прощальные песни Розиты тонкий голос:

– Сандро! Сандро! Ты слышишь? Это говорит Сумико. Я узнала твою волну. Если я понадоблюсь тебе – позови. Я приду куда угодно. Когда скажешь. Моя волна – триста восьмая.

У меня на руке тедр. Я нажимаю три клавиши и говорю:

– Спасибо, Сумико! Прощай, Сумико! Я не забуду тебя! Спасибо!

Я знаю, что никогда не позову её. Потому что это было бы беспросветное горе для её мужа. А я не могу принести горе товарищу. Даже если бы её мужем был Женька…

Хоть в этом Бруно оказался плохим пророком! Мы остались людьми. Такими же, как на Земле.

Я иду на закат, ухожу всё дальше и дальше от той, первой своей жизни, в которой было много радости и немало горя.

На Западном материке я найду небольшое племя, уже показанное нам спутником. И спущусь к нему с неба. Отыскать его надеюсь по кострам – для этого и полетел к ночи. Днём дикое племя не так-то легко найти.

А потом, если останусь жив, мне пришлют по радиолучу вертолёт со всем необходимым.

Мне ещё жить да жить. Я очень молод. У меня крепкие руки и сильные ноги, и мускулы, как камни.