Жаль, что я не могу написать ОБО ВСЕХ приходивших мне на помощь. Но они ВСЕ в моей памяти, в моей душе, в моём сердце. Чем я могу им ответить, кроме своей признательности, любви и молитв о здравии (а за многих, к сожалению, уже и о упокоении)?!.

О своём давнем падении на репетиции в театре я рассказывала. Травмы были серьёзные. Но отнеслись к ним несерьёзно практически все, в том числе и я – мне было просто не до этого: так складывалась жизнь…

Прошло много лет – вернее, «годы пролетели, как один день». И в какой-то момент травмы заявили о себе в полный голос. Вот тогда и начались проблемы. Мне стало не всё равно, сколько часов и на каком автомобиле ехать, сидя или лёжа, сколько лететь, на чём спать и есть ли в гостиничном номере ванна с горячей водой. А так как основную часть своей жизни я проводила в дорогах, то наступило время, когда между спектаклями (если такая возможность выпадала!) я лежала, наглотавшись болеутоляющих таблеток, перед спектаклями вынуждена была проезжать мимо поликлиник, чтобы мне сделали укол. Так и жила…

Мама однажды вдруг поняла, что я не «упархиваю» на гастроли, а вкалываю – через силы, через боль. Случилось это так.

Последние дни перед Новым годом для меня всегда были пределом физических возможностей. Потому что семейный праздник (а мне всегда хотелось, чтобы это был настоящий праздник с сюрпризами, подарками, неожиданным приходом Деда Мороза) я готовила практически всегда одна…

Конечно, помогал Саша. Но больше по «художественной части», потому что именно он был Дедом Морозом из года в год (первый Дед Мороз в его исполнении был десятилетним!). И часть подарков и сюрпризов «доставлялась» в его мешке, и он сам придумывал смешные загадки, вопросы и предложения «выступить с номером» для всех членов семьи и к нам примкнувших…

Ну, а я выбивалась из сил, затаскивая тяжеленные сумки с подарками и продуктами (а тяжести мне вообще было противопоказано таскать!). А потом готовила блюда для новогоднего стола, накрывала, сервировала, писала открытки, раздобывала ёлки (именно ёлки, потому что у нас было принято, чтобы в каждой комнате было своё новогоднее дерево!)…

И вот после встречи Нового года мы все разошлись по разным комнатам. Все заснули. Мы с мамой легли спать вместе, разложив во всю ширину диван. Мама уснула, а у меня от хозяйственных перегрузок так разболелись позвоночник и суставы, что я, конечно, не могла не только заснуть, но и лежать. Я встала и начала делать гимнастику – всякие растяжки – в надежде на то, что хоть немного полегчает. Куда там! От боли по щекам текут слёзы…

Неожиданно я почувствовала, что мама не спит. Поворачиваюсь – она сидит в постели, смотрит на меня с ужасом и говорит: «Бедная ты моя! Оказывается, ты так мучаешься!» И с того момента у неё как будто открылись глаза на мои болячки и на мою профессию…

Не буду долго описывать мои «хождения по мукам» – по всяким клиникам и врачам, которые опробовали на мне все «новейшие средства медицины», вкалывали в суставы дорогостоящие уколы. Но уже ничего не помогало. И в результате приговор был суровым – необходима операция по замене сустава.

Я вернулась домой в полном отчаянии. Два дня лежала, уткнувшись лицом в подушку. А потом позвонила отцу Сергию…

Отец Сергий посоветовал мне съездить в Боровско-Пафнутьевский монастырь к отцу Власию – старцу и провидцу. И моя подруга Лариса и её муж отвезли меня в Боровск.

К старцу просто так попасть невозможно – к нему своей очереди ждут по нескольку дней, живя в местной гостинице. Но я попросила заблаговременно свою другую подругу – Галю, которая живёт недалеко от Боровска, в Малоярославце, заранее записать меня на приём. У отца Власия тогда секретарём был замечательный человек Андрей Андреевич Смирнов. Он сразу откликнулся на Галин звонок – и сказал, в какой день и к которому часу можно подъехать…

Конечно, я очень волновалась. Но когда я вошла в келью к отцу Власию, увидела его добрые, всё понимающие глаза, немножко отлегло. А когда он вдруг запел «где-то на белом свете», мне стало совсем легко, и я заулыбалась.

Отец Власий сказал: «Деточка! Если бы ты пришла ко мне хотя бы год назад, я бы тебе помог сам. А сейчас уже нужна операция – сначала одной ножки, а потом другой. Только делать операции ты должна в Германии!» Я опешила: «Как в Германии?! А где же взять деньги?!» И отец Власий спокойно и уверенно ответил: «Деточка! Деньги найдутся!»

И я поехала домой, нагружённая подарками от старца – конфеты, иконы, молитвы – и невероятно радостная, впервые за долгое время. Хотя, по большому счёту, ситуация усугубилась – ведь старец сказал, что оперировать нужно обе ноги, да ещё в Германии. Но я, как ни странно, ехала и радостно улыбалась…

Когда мы вернулись в Москву, я позвонила маме и подробно рассказала ей о том, как встречалась с отцом Власием. И мама на другом конце провода тоже заулыбалась и сказала: «Какое счастье!» Видимо, отец Власий вселил в меня такую уверенность, нет, ВЕРУ в то, что всё будет хорошо, что она передалась и маме!..

Начались поиски клиники в Германии. Я действовала «методом тыка» и натыкалась-таки на какие-то авантюрные организации, «гарантирующие лечение и отдых» в Германии, Швейцарии и других странах. Но цены назывались такие, что непонятно было, что делать дальше. У меня опускались руки…

Помогла Ирина – подруга, жившая со мной в одном подъезде, – она связала меня с Василием Горбачёвым из Кёльна. Он окончил наш Первый медицинский и работал в Германии. К Горбачёву Михаилу, он, слава Богу, никакого отношения не имел! И мы обо всём договорились, я переслала анализы и снимки. Вскоре был назначен день операции – 13 мая. Это была пятница. И в немецкой клинике в маленьком городе Мехерних меня спросили, как я отношусь к тому, что операция будет В ПЯТНИЦУ, ТРИНАДЦАТОГО? Я ответила, что не суеверна…

Оставалось только найти деньги. То, что было у меня в наличии, назвать деньгами было нельзя. Оставалось совсем мало времени, да ещё майские праздники впереди, когда вообще никого не найти…

А сумма была очень большая. Союз кинематографистов обещал помочь, но что-то не торопился…

Не буду утомлять подробностями. Но… началось с того, что Ирочка Жорж, моя партнёрша по спектаклю, позвонила мне и сказала, что их с Володей (её мужем) друзья, банкиры, готовы целевым назначением перечислить мне на лечение деньги. Сумма была невелика, но это было начало. Я очень благодарна Ирочке и Володе за то, что они первыми откликнулись…

А дальше уже пошло – «копеечка к копеечке». Очень многие мне помогли – кто сколько мог, но от души… Иосиф Кобзон сам улетал на лечение за границу, но связал меня со своим офисом и тоже мне очень вовремя помог! Дай Бог ему здоровья! Он очень добрый и готовый прийти на помощь человек!..

Наконец сумма набиралась – с учётом того, что обещал выделить Союз кинематографистов. Уже был взят билет на Дюссельдорф. Оставался последний день, когда можно было перечислить деньги, – наступали праздничные дни. И тут один из секретарей Союза просто убил меня сообщением, что сумму сокращают чуть ли не в половину!.. Я звоню в банк, куда должна была привезти деньги, чтобы их перечислили на счёт немецкой клиники, и рыдаю в голос!..