Часто выбор одного варианта сегодня может устранить некоторые из множества допустимых возможностей в будущем. Этот эффект можно предвидеть: ограничения моего бюджета позволят мне купить один автомобиль, но не два. Но иногда агент может не знать, что выбор имеет необратимые последствия. Крестьянин может владеть куском земли, на котором есть деревья и поля. Вырубка леса вызывает эрозию почвы, оставляя ему меньше земли для возделывания. В примерах, которые я собираюсь кратко упомянуть, эрозия может быть следствием коллективного поведения. Например, если эрозия может начаться тогда, и только тогда, когда деревья вырубят крестьянин и два его соседа. Но очень часто бывает так, что индивид в силу своего неведения подрывает возможности для дальнейшего действия. В этом виноват когнитивный дефицит: агент не может предсказать будущие последствия настоящего поведения. В других случаях это может произойти из-за мотивационного дефицита: агент придает слишком маленькое значение (известным и определенным) будущим последствиям в сравнении с выигрышем в настоящем (глава VI).

Обратимся теперь к непредвиденным последствиям интеракции – ключевой теме социальных наук. Согласно памятной фразе Адама Фергюсона, история есть «результат усилий человека, но не осуществление его замысла». Его современник Адам Смит ссылался на «невидимую руку», которая влияет на поступки человека. Полстолетия спустя Гегель упоминал «хитрость разума» для того, чтобы объяснить прогресс свободы и истории. Примерно в то же время Токвиль сделал похожее заявление, что в прогрессе демократии «каждый играет свою роль: те, кто стремился обеспечить успех демократии, равно как и те, кто и не думал ей служить; те, кто за нее боролся, точно так же, как и те, кто объявил себя ее врагом». Несколько лет спустя Маркс писал об отчуждении людей от их собственных действий, утверждая, что «это закрепление социальной деятельности, это консолидирование нашего собственного продукта в какую-то вещную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты, является одним из главных моментов во всем предшествующем историческом развитии».

Среди этих авторов только Адам Смит и Маркс указали специфические механизмы для производства непреднамеренных последствий. Говоря современным языком, они указали, как внешние факторы, экстерналии (externalities) поведения, могут накапливаться и порождать не предусмотренные и не предполагавшиеся агентами исходы. Представим себе, что каждый из многочисленных идентичных агентов предпринимает некое действие в собственных интересах. В качестве побочного продукта этого действия он приносит небольшие издержки или небольшую выгоду (негативная или позитивная экстерналия) каждому из агентов, в том числе себе. В дальнейшем каждый агент становится объектом множества подобных действий. Суммировав эффект, а затем сложив сумму с частной прибылью агента мы получаем итоговый результат, который агенты произвели своими действиями. Поскольку мы допускаем, что все агенты идентичны, их первоначальное состояние, состояния, которых они намериваются добиться, и состояния, которых они коллективно добиваются, могут быть представлены простыми числами x, y и z соответственно[248].

Сначала рас смотрим модель z > y > x, образующую положительную экстерналию. Она стала основным предметом интереса Адама Смита: когда агент ставит «свое дело так, что то, что он производит, становится величайшей ценностью, притом что он думал только о обственной прибыли, в этом, как и во многом другом, им руководит „невидимая рука“, содействующая движению к цели, не входившей в его намерения. И это отсутствие намерения не всегда так уж плохо для общества. Преследование своего интереса зачастую гораздо эффективнее способствует интересам общества, чем когда ему пытаются помочь умышленно». В рыночной конкуренции цель каждой компании – получить прибыль, произведя более дешевые товары, чем у конкурентов, но при этом выигрывают и покупатели. Покупатели, будучи рабочими или менеджерами, своими усилиями, направленными на победу в конкуренции, тоже могут приносить пользу другим. Результатом этого становится заметный долгосрочный рост. Этот эффект можно было предвидеть или нет, но он, конечно же, не являлся «частью» намерения.

Теперь возьмем y > z > x, то есть слабую отрицательную экстерналию. Благосостояние агентов благодаря их усилиям повышается, но в меньшей степени, чем они ожидали, из-за тех издержек, которые они заставляют друг друга нести. Возможно, людям приятнее ездить на работу на машине, чем на общественном транспорте, если он плохо развит, но пробки и загрязнение окружающей среды приводят к тому, что они получают от этого меньше выгоды, чем предполагали. Если внешний фактор связан с пробками, он не останется незамеченным ими. Если же он результат загрязнения, может потребоваться какое-то время, чтобы понять, что люди сами наносят друг другу вред, а не являются жертвами (допустим) промышленного загрязнения.

Наконец, обратимся к сильной отрицательной экстерналии, где y > > x > z. В результате общего стремления преуспеть каждому становится только хуже. Это одно из основных обвинений, выдвигавшихся Марксом против децентрализованной капиталистической экономики. Именно такую общую структуру имеет его основное объяснение кризисов капитализма, «теория падения нормы прибыли». Для поддержания роста прибыли, по его утверждениям, у каждого капиталиста есть стимул заменять физический труд машинным. Но когда все капиталисты делают это одновременно, они рубят сук, на котором сидят, поскольку конечным источником прибыли является прибавочная стоимость, производимая трудом. Этот аргумент соблазнителен, но при ближайшем рассмотрении он оказывается неправильным по целому ряду причин. Гораздо интереснее другое замечание, сделанное Марксом походя и легшее позднее в основу теории безработицы, разработанной Джоном Мейнардом Кейнсом. Как отмечает Маркс, капиталист находится в неоднозначных отношениях с рабочими. С одной стороны, он хочет платить своим рабочим низкую зарплату, чтобы получать более высокую прибыль. С другой стороны, он желает, чтобы у всех других рабочих были высокие зарплаты, чтобы обеспечить высокий спрос на производимые им товары. Оба этих требования вполне удовлетворимы для одного капиталиста, но, очевидно, не для всех капиталистов одновременно. Это противоречие капитализма Кейнс описывал следующим образом: каждый капиталист отвечает на падение прибыли сокращением рабочих мест, тем самым экономя на заработной плате. Но поскольку спрос со стороны работников и есть то, что прямо или косвенно поддерживает компании, вследствие одновременного сокращения штатов всеми капиталистами прибыль еще больше сократится, а это в свою очередь приведет к новым сокращениям или банкротствам.