который приговорил Бонда к смерти. Который приговорил к смерти Тифани. Человек, которого Бонд видел всего лишь один раз. Мистер Руфус В. Сайс из Алмазного дома. Человек, который играл в гольф в Сеннингделе и раз в месяц посещал Париж. «Образцовый гражданин», как назвал его М. Мистер Спенг из шайки «Спенг Моб», который только что убил человека, последнего из столь многих.

Бонд мог представить себе сцену в узкой кабине: большой мужчина, державшийся одной рукой за рукоятку управления, другой за поручни, и следящий, как стрелка высотомера быстро падает вниз. В глазах появляется ужас, и пакет алмазов стоимостью в сто тысяч долларов становится уже просто мертвым грузом, и пистолет, которым он так часто пользовался, так же становится бесполезным.

— Он падает прямо на куст! — закричал капрал, стараясь перекричать грохот с неба.

— Теперь он уже конченный человек, — сказал офицер наполовину самому себе.

Они увидели, как машина несколько раз качнулась, а затем у них перехватило дыхание, когда они увидели, как вертолет, дико раскачиваясь из стороны в сторону, в последний раз наклонился вперед, сделал двадцатиярдовую кривую и врезался в куст.

Не успело смолкнуть эхо от падения, как из середины кустарника раздался хлопок, за которым появился шар пламени, который все рос и, поднимаясь в воздух, затмевал луну, и вся пустыня озарилась оранжевой вспышкой.

Первым заговорил офицер.

— Ух! — с чувством произнес он, опустил ночной бинокль и повернулся к Бонду. — Ну, сэр, — как бы снимая с себя ответственность, проговорил он, — кажется, это все… Боюсь, что придется подождать до утра, тогда мы сможем поближе подобраться к этому месту. И, вероятно, пройдет еще несколько часов, прежде чем мы сможем начать осмотр останков. А к этому времени подойдет французский патруль. К счастью, у нас с ними хорошие отношения, но губернатор еще долго, вероятно, будет спорить с Дакаром.

Офицер видел впереди развертывающуюся перспективу бумажной работы. Это угнетало его больше, чем обычно. Он был лишен фантазии и с него было вполне достаточно событий этого дня.

— Вы не возражаете, сэр, если мы немного поспим?

— Валяйте! — ответил Бонд. Он взглянул на часы. — Лучше забирайтесь под грузовик. Солнце взойдет, примерно через четыре часа. Я не устал. Я буду, на всякий случай, смотреть, чтобы огонь не стал распространяться дальше.

Офицер с любопытством посмотрел на этого тихого загадочного человека, который внезапно появился в протекторате.

— Благодарю вас, сэр, — сказал он и спрыгнул с грузовика.

Бонд медленно убрал ноги с педали пускового устройства и сел, откинувшись на металлическое сидение. Автоматическим жестом, не отводя взгляда от все еще скачущих языков пламени, он полез рукой в карман рубашки за зажигалкой и сигаретами.

Итак, это был конец алмазной трубки. И последняя страница в деле. Он глубоко вздохнул и выпустил дым длинным тихим выдохом. Шесть трупов во имя любви. Бонд потянулся и вытер пот со лба. Он откинул прядь волос, и красное пламя осветило суровое худое лицо и блеснуло в усталых глазах.

Итак, это большое красное зарево означало полный конец шайки «Спенг Моб» и конец их легендарной контрабанды алмазов. Но не конец самих алмазов, которые горели в самом центре огня. Они выживут и снова поедут через мир, немного потерявшие свой вид, но не разрушенные, такие же вечные, как и смерть.

Бонд внезапно вспомнил глаза трупа, у которого когда-то была кровь группы «Ф»… Они были не правы… Смерть вечна. Но вечны и алмазы…

Бонд спрыгнул с грузовика и пошел по направлению к пляшущему пламени. Все это дело, связанное с бриллиантами и со смертью, было слишком мрачным. Для Бонда это был конец еще одного рискованного предприятия. Еще одно рискованное дело, для которого эпиграфом могла бы служить фраза, сказанная Тифани Кейс. Он представил себе ее чувственный рот, с иронической усмешкой произносящий:

— Легче сказать, чем сделать!

Миньон Эберхарт

Белый какаду

Глава 1

Пока я писал, попугай Пусси, которому было суждено сыграть важную роль в этой истории, приблизился ко мне и подозрительно поглядел на меня своим черным круглым глазом.

Я заполнил анкету, необходимую для каждого гостя, прибывшего в отель. Дата прибытия: 29 ноября 19... Фамилия: Сандин. Имя: Джим.

— Что касается пункта "Постоянное место жительства", то я заколебался, так как у меня нет постоянного адреса. Нью-Йорк, Чикаго. Денвер — одинаково могли претендовать на него. Но, чувствуя на себе подозрительные взгляды попугая, с одной стороны, и хозяина отеля — с другой, я написал: "Нью-Йорк, занятие — инженер. Прибыл из Берлина".

У попугая, казалось, был удовлетворенный вид, когда я вручил хозяину заполненный формуляр и вписал свое имя в книгу отеля. Страница, на которой я писал, была совершен" чистой, если не считать большой чернильной кляксы. Эта чистота служила доказательством того, что в ноябре в гостинице было очень мало гостей.

Стараясь не спускать глаз с попугая, хозяин посмотрел на мою подпись. Он был черноволосым толстяком низкого роста. На руке у него было четыре кольца с камнями разных цветов, и один из них — с бриллиантом необычного вида. С первого взгляда было трудно определить его национальность. Человек этот мог быть немцем, но с таким же успехом он мог оказаться и итальянцем. Его манера двигаться казалась типично французской, однако на лице имелись следы и еврейского происхождения: полные красные губы; черные, близко посаженные глаза и толстый загнутый нос. Поэтому я удивился, когда он поглядел на меня с улыбкой и, потирая свои толстые короткие пальцы, заявил:

— Я тоже американец.

Он протянул мне свою скользкую, потную руку и продолжал говорить о том, как он счастлив со мной познакомиться, прибавив, что сюда, чтобы посетить Историческую палату и Римские развалины, приезжает много туристов из Америки.

— Я из Чикаго, — продолжал он. — Меня зовут Ловсхайм, Марк Ловсхайм. У меня есть брат в Нью-Йорке, он занимается контрабандой алкогольных напитков. Дела у него идут отлично.

Невольно я задал себе вопрос: зачем этому американскому гражданину жить здесь, во французском городке, в роли владельца отеля? Здешние доходы должны быть ничтожными по сравнению с теми, что он мог бы получать, работая в Чикаго вместе со своим братом — контрабандистом.

Человек, очевидно, прочитал мой мысли и прежде, чем я успел прийти в себя от удивления, сказал:

— Вас удивляет то, что я здесь делаю, и вы задали себе вопрос: какого дьявола нужно этому американцу в отеле, который зимой почти пуст, в то время как он мог бы заработать хорошие деньги