Командующий войсками Киевского Военного округа остался при своем мнении, его не убеждали возросшие возможности стрелкового оружия: «Кто воспитан на штыке, то и стрелять будет спокойно; кто воспитан только на стрельбе, в штыки неохотно пойдет, а чаще и совсем не пойдет. Он слишком надеется на то, что пулей не допустит до себя противника, и конечно сконфузится, когда это ему не удается. Губить других в бою, не рискуя самому погибнуть, нельзя, как это не приятно личному самосохранению. Это то же, что ловить птицу насыпанием соли на хвост»{1295}. Использование пулемета англичанами в войнах с бурами и махдистами убедило только в том, что это оружие может быть использовано при обороне. Между тем, первое его применение русскими войсками в боевых условиях при подавлении «боксерского» восстания оказалось очень эффективным{1296}. Этот опыт так и не был оценен по достоинству вовремя.

Весной 1901 г. было сформировано 5 пулеметных рот по 8 пулеметов в каждой — одна в 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригаде, четыре в 4-й, 6-й, 8-й и 16-й пехотных дивизиях Варшавского Военного округа{1297}. В результате в начале боевых действий на Дальнем Востоке находилась одна пулеметная команда из 8 пулеметов. Самые первые столкновения показали обеим сторонам, насколько эффективно это оружие в обороне{1298}. Уже при защите Цзиньчжоуской позиции флот начал передавать армии пулеметы, снятые с кораблей{1299}. Догонять упущенное пришлось во время боевых действий. В 1904 году русское Военное министерство заказало 246 вьючных пулеметов (получило только 16), 411 пулеметов на лафетах (получило 56). Несколько лучше обстояло дело с горными орудиями — из заказа в 240 стволов было получено 112{1300}.

В европейской части страны в 1905 г. были подготовлены кадры для 44 пулеметных рот и 31 конно-пулеметную команду, которые имели на вооружении ружья-пулеметы (ручными пулеметами) системы Мадсена. Все они, за исключением первых четырех пулеметных рот, были направлены в Манчжурию. Все они прибыли в армию накануне Мукденского сражения{1301}. Кроме того, в 1905 году на театре военных действий было сформировано еще 10 команд, включая 2 из 12 крепостных пулеметов крепости Владивосток. В кавалерийских полках было сформировано несколько конно-пулеметных команд с пулеметами Мадсена{1302}. Это был в высшей степени неудачный выбор — система Мадсена имела по сути дела только одно преимущество — легкость(8,2 кг.). Все остальное было недостатками — ружья-пулеметы были очень сложными в сборке и разборке, имели большое количество незаменяемых частей, постоянно заклинивали, и были ненадежны при интенсивной стрельбе{1303}.

Горная артиллерия русской армии была сконцентрирована на Кавказе, в Одесском и Киевском Военных округах. Эта дислокация объяснялась предполагаемыми театрами военных действий — Малая Азия, Карпаты, Босфор. Как это ни странно, вопрос о снабжении войск в Манчжурии горной артиллерией был поднят только в конце 1903 года. Командование больше интересовал вопрос о новом скорострельном полевом орудии{1304}. В результате в южной Манчжурии горных орудий у русских войск почти не было. По мнению ген. М. В. Алексеева, недостаток горной артиллерии делал русские войска беспомощными в горах, а значение пулемета при обороне уже тогда проявилось во всей силе: «Это грозное оружие временами сметает нашу атакующую пехоту»{1305}.

Уровень тактической подготовки пехоты потенциальным противником оценивался невысоко. Были проблемы и в полевой артиллерии{1306}. Русские артиллеристы получили новое полевое скорострельное орудие, ни в чем не уступавшее японскому, но их так и не обучили стрельбе с закрытых позиций. Более того, иногда, как это было, например, в XVI Армейском корпусе, новые орудия получали при погрузке в эшелоны, следовавшие в Манчжурию{1307}. Не только высшие начальники, но и офицеры-артиллеристы не знали возможности нового орудия. Никто не уделял должного внимания этим проблемам до войны{1308}. В результате новые методы боя начали осваивать после первых неудач. Под руководством Великого князя Сергея Михайловича в кратчайшие сроки была налажена подготовка вновь формируемых для Маньчжурской армии батарей, и в результате уже под Вафаньгоу русские батареи неприятно удивили своего противника. Под Дашичао 76 русских орудий I Сибирского Армейского корпуса смогли даже подавить огонь 186 японских и не дать возможность японской пехоте атаковать русские позиции{1309}.

Первой реакцией императора Николая II на известие о начале военных действий на Дальнем Востоке было желание довести войну до решительного конца, результатом которого должна была стать полная нейтрализация Японии, «так, чтобы она не могла больше иметь ни войска, ни флота». В качестве вариантов условий будущего мира в Петербурге обсуждались и отказ от договора 1875 г. о равноправных отношениях с Японией, и аннексия острова Цусима. В манифесте об объявлении войны от 5(18) февраля 1904 г. говорилось о том, что Россия ведет борьбу не только за свою честь и достоинство, но и за «господство» на Тихом океане. После вмешательства встревоженного таким тоном Ламздорфа иностранным правительствам было сделано разъяснение, что речь идет о намерении «господствовать на своем берегу Тихого океана, как то мировой державе подобает»{1310}. Международная обстановка в начале 1904 г. в целом складывалась благоприятно для России.