Дуг медленно, но верно проигрывал. Если Джем сядет ему на грудь — тогда конец, он просто вколотит его в тротуар.

Подсунув под Джема руку, Дуг ухватился за его ремень, другой рукой он сжал его плечо. В порыве благородного гнева Дуг напряг все силы, чтобы скинуть Джема с груди. И спихнул-таки, наблюдая, как ботинки наркомана пинают воздух. Джем сильно ударился о тротуар плечами и спиной, а Дуг откатился в сторону.

Джем пытался ухватиться за тротуар, чтобы подняться, но Дуг уже встал и, подлетев к нему, схватил за рубашку и шорты и швырнул головой прямо в пикап соседа. Помятый и оглушенный, Джем пытался заехать Дугу в пах, но тот поймал его за ботинок и крутанул, чуть приподняв и прицелившись для удара, а затем от души с размаху огрел по голове, заехал прямо в лицо.

Из носа у Джема брызнула кровь, он упал на капот машины и, съехав вниз по фаре, повалился на землю.

Так и лежал, согнувшись пополам, закрыв лицо обеими руками. Дуг стоял над ним, в голове гудело от ослепляющей злобы и удара о тротуар. В глазах появилось что-то мокрое — это были слезы.

— Подъем!

Джем перекатился на спину, ежась от боли. С его подбородка стекали омерзительные кровавые струйки, на переносице открылась рана, а к алому пятну на щеке пристала уличная пыль.

— Черт, да я ведь совсем немного, — сказал он.

— Вставай.

— Немного. — Он выплевывал слова вместе со слюной и кровью. — Припугнул. Ну почему она, черт возьми? На свете же столько телок. Почему она?

— Вставай, Джем, чтобы я мог навалять тебе еще раз!

— Ну, ты думаешь, что ты круче? Круче меня?

Встал на колени. Уже достаточно. Дуг ударил его в подбородок, Джем неуклюже повалился на спину.

Он улыбнулся, не вставая, выставив напоказ окровавленные зубы.

— Да я до нее даже не дотронулся, чувак. Только предупредил. Проверил ее. На всякий пожарный.

— Молодец. Тогда будешь жить.

Джем хотел сесть, но не смог из-за боли в груди. Он перекатился на бок, но встать так и не сумел. Тогда он бросил эту затею и лег на спину, ухмыляясь в небо.

Но Дугу было мало. Он наклонился, схватил Джема за окровавленную рубашку и поднял его с земли. Джем выпучил белесые глаза, с улыбкой глядя на кулаки Дуга.

— Убейся сам, а? — предложил Джем. — Убейся.

Дугу хотелось еще. Очень хотелось. Он сделал обманный выпад — Джем не шелохнулся, глаза его были мутными, как помои.

Дуг отпустил его. Джем закашлялся и захихикал, выплевывая кровь.

— И жили они долго и счастливо, — пробормотал он.

Дуг ушел, не испытывая удовлетворения. Темная туча, насыщенная электричеством, по-прежнему искала разрядки.

На тротуаре стояла Криста. Стояла и наблюдала, как из ее брата выбивают ирландскую спесь, и не дернулась, когда он остался лежать на земле, мыча и хихикая. Она посмотрела на Дуга, сделала шаг к нему — но он уже шел прочь, вверх по склону. Руки болели, в ушах гудело, глаза застило отчаяние.

Машина досталась Фроули вместе с парковочным местом в гараже с низким потолком неподалеку от Первого проспекта, там, где дорога делила на две части территорию выведенного из эксплуатации Чарлзтаунского судостроительного завода. На противоположной от океана стороне Первого проспекта стояли старые кирпичные здания завода, в том числе и отжившая свое канатная мастерская — строение, тянувшееся на четыреста метров в длину. Ближе к воде располагались перепланированные причалы, кирпичные литейные цеха, из которых сделали жилые дома с двухкомнатными квартирами и видом на залив. Реконструированный район завода был скорее кампусом, чем жилым кварталом — его выбирали успешные одинокие профессионалы. Фроули представил, как старые докеры и портовые грузчики встали из могил и увидели, что их излюбленное место превратилось в квартал дорогих кондоминиумов, заселенных молодыми, умными белоручками.

Полуторачасовые поездки из Лейквилла в Чарлзтаун оставляли отпечаток на пояснице Фроули. Он вышел из своей жуткой «Темпо», положил обе руки на крышу и потянулся, чтобы унять боль. Агент рассматривал выцветающую голубую краску машины — по крыше, точно плесень, расплывались серые пятна. Вдруг он услышал приближающиеся сзади шаги, жесткие и гулкие. Человек был в сапогах. Прежде чем обернуться, Фроули машинально сунул руку под пиджак.

Макрей пришел безоружным и небритым, словно с похмелья, в выцветшей серой футболке и джинсах. Он двигался быстро, прячась от горевшего в гараже едкого света.

Фроули сжал рукоятку своего «ЗИГ-Зауэра» калибра 9 мм, но не выхватил его. Тяжело дыша, Макрей остановился на расстоянии вытянутой руки. В его глазах сверкал убийственный огонек.

Фроули был поражен, но попытался скрыть это. Достать пистолет — себя не уважать. Вместо этого он вытащил из нагрудного кармана удостоверение и раскрыл его.

— Особый агент Фроули, ФБ…

Макрей выбил бумажник из его руки. Тот вспорхнул, как раненая птица, и шлепнулся на бетонный пол примерно в метре от них.

Сердце Фроули тоже ухнуло вниз. От грубости этого жеста, походившего скорее на детскую шалость, у агента потемнело в глазах, будто кто-то надел на него солнцезащитные очки, помогавшие преодолеть страх.

— Не стоит совершать такие ошибки, Макрей, — процедил Фроули. — Я хочу тебя посадить, но не за это.

Макрей не сводил с него глаз, контролируя себя лучше, чем Фроули показалось вначале. С отвращением знатока он посмотрел за спину агента.

— Сменил тачку на «Темпо», да? Прикольный драндулет.

Фроули отгонял вопросы, всплывавшие в его голове. Давно ли Макрей за ним следит? Откуда Макрей узнал, что он будет здесь?

— А знаешь, что со мной случилось? — продолжил Макрей. — Какая-то сволочь оцарапала мой «Корвет». Прикинь, какая фигня?

Фроули увидел изумрудно-зеленую машину у стены и длинный серебристый шрам у нее на боку.

— Решил обосрать человеку тачку, это ведь только сыкло какое-нибудь может сделать, как думаешь? — не унимался Макрей. — Ну вот как таких называют? Козел? Пидор чертов?

— Надо понимать, она тебя бросила? — заметил Фроули.

— Да пошел ты в жопу.

Фроули вымучил улыбку.

— А ты думал, сколько это продлится? На сколько ставил, Макрей?

— Ты ни черта об этом не знаешь.

— Мне вспоминаются ребята, потрошившие банкоматы. Воры с паролями. Они знали тайный код. И думали, что до скончания веков будут доить эту корову. — Фроули только теперь заметил, что Макрей держит ладони открытыми, нервно перебирая пальцами. Костяшки оцарапаны и опухли, стали размером с каштан. — Если ты хоть пальцем ее…

— Да пошел ты, — огрызнулся Макрей, отмахнувшись. Ответ был вполне убедительным, но Фроули нужно будет самому съездить к девушке и все проверить.