Управляющий склонился перед боярами ниже некуда:

– Здоров ли батюшка Алексей Данилович?

Тот довольно похлопал его по спине:

– Здоров, здоров! Как вы здесь?

– Все ладом, батюшка.

Началась вольная жизнь с охотой, скачками по полям, пирами за полночь, но совсем не такими, как в Кремле, с непременной банькой с устатку и лебедушками, готовыми услужить своему боярину, потому как лучше услужить, чем быть запоротой или отданной псарям на расправу. Так шли день за днем, возвращаться в Москву не хотелось, хотя Басманов хорошо понимал, что ехать придется. Втайне надеялся, что развезет дороги и посидит он еще до мороза в своем имении, но осень стояла теплая и сухая.

Федор Басманов тоже времени даром не терял. Боярский сын портил местных девок. Это оказалось очень даже сладким занятием. А крепких, красивых девок в имении нашлось достаточно. Отец, однажды застав сына за таким занятием, едва заметно усмехнулся, видел бы это Иван Васильевич! Федор зло перекосил лицо:

– Государю донесешь?

– С чего бы? – изумленно поднял брови Алексей Данилович. – Ты же не с государыней лобызался, а с девкой дворовой. Она для того и есть, чтобы удовольствие своим хозяевам доставлять.

Сын недоверчиво покосился на отца. Тот хмыкнул:

– Ты, Федька, здесь душу отводи сколько хочешь, а вот в Москве осторожней.

И все же меж Басмановыми остался нехороший холодок. Сам боярин Алексей Данилович тоже не чинился, в его опочивальне перебывали все красавицы имения. Многие и в баньку ходили боярина парить.

Отец не собирался брать с собой на такое Федора, но тот случайно оказался рядом. Федьке в бане понравилось даже больше, чем тисканье девок по углам или в опочивальне. Голые красавицы были и интересней, и доступней. Только одна, попавшаяся ему на дворе, не желала идти в баню с хозяевами. Басманов-старший плюнул бы на непокорную, и без нее хватает, а Федька уперся:

– Как зовут?

– Парашей, – услужливо доложила другая девушка.

– Чья?

– Сидора Степанова дочь.

Федор взъярился:

– Я что, всех холопов по имени знать должен?!

Доносчица перепугалась, зачастила:

– Конюх он, конюх. А Парашка сосватана за Тимофея, тоже конюха, вот и чинится…

Басманов усмехнулся:

– Парашку ко мне!

Истопили баньку, привели туда Парашу. Девушка уже понимала, что хорошего ей не ждать, но решила лучше погибнуть, чем допустить свое бесчестие. Федор сидел, завернувшись в большое полотно, смотрел на вошедшую насмешливо:

– Ну что, красавица, не по нутру тебе царский любимец, боярский сын Федор Басманов? Я строптивых люблю, ежели угодишь мне, то позволю замуж за твоего конюха выйти и даже приданое немалое дам. – Девки, что уже стояли голыми в углу, ахнули – вот повезло дурехе! – А нет, так пеняй на себя, пойдешь стрельцам на потеху!

Девушка побелела. Она стояла все так же молча, прижав руки к груди. В одной руке зажат крестик нательный. Жалела только об одном, что не успела убежать и утопиться, потому как понимала, что ее опозорят и всю семью изведут.

Басманов скинул полотно и оказался совершенно голым. Протянул руку, почти пропев чуть капризно и примирительно:

– Ну, поди сюда, дуреха…

Параша шарахнулась в сторону. Глаза Федора вмиг стали злыми:

– Царским любимцем брезгуешь?! Раздеть ее!

На Парашу налетели остальные девки, срывали одежду. Она отбивалась, царапалась, даже кусалась. Но как справиться одной с пятью? И все же пришлось крикнуть на помощь двух холопов. Те быстро поставили бедолагу на четвереньки и держали, пока хозяин делал свое дело.

Оставив опозоренную девушку лежать на лавке, Федор с удовольствием принялся париться. Другие обхаживали его веничками, поливали водичкой, поглаживали холеное боярское тело, искоса поглядывая на свою подругу и содрогаясь ее незавидной судьбе.

В тот же вечер, стоило уйти из бани хозяину с прислужницами, Параша повесилась прямо там, скрутив петлю из того самого полотна, в которое был завернут Басманов. Жить опозоренной она не смогла. Разозлившись, Федор велел запороть безо всякой вины конюха Тимофея.

Алексею Даниловичу доложили о расправе сына, но он мешать не стал. В остальном жизнь в имении была сплошным удовольствием.

Ранним осенним утром 1 октября Басманову-старшему снился особо приятный сон, будто идет он по лугу со своей молодой еще боярыней, сам тоже молод, смеются они, птичий щебет слушают… Только собрался спросить у женушки, родит ли еще сыночков, потому как одного Федьки мало, да и тот больше похож на девку, как в это благолепие грубо ворвались чужие тревожные звуки. Топот ног по переходам мог означать только какую-то беду.

Сразу мелькнула мысль: царская опала! Вот уж беда так беда, потому как особо близких слуг своих государь и карал особо тяжко.

Но в покои сунулся сторожевой слуга, лицо перепугано, едва дышит:

– Алексей Данилович, татары идут к Рязани!

– Что?! – подскочил Басманов. Откуда они взялись, если по степи сторожевые посты разъезжают?! И государь только что заключил с Девлет-Гиреем тайный договор о том, чтобы вместе воевать другие земли!

Но раздумывать некогда, вскочил, одеваясь, уже отдавал распоряжения. Своя дружина была поднята вмиг, к соседям отправлены посыльные, слуги тоже схватились за оружие.

Басманов с тоской оглядел свою сермяжную рать, где уж такой выстоять супротив Девлет-Гирея! Мелькнула надежда, что ошиблись видаки, что это лишь малый отряд татар, не согласных со своим правителем. Но время не терпело, воевать пришлось теми, кто был под его началом. Басманов бросился к Рязани. И без напоминаний знал, что крепостные валы города, считай, вовсе отсутствуют. Все износилось, деревянные стены сгнили, во многих местах обвалились.

Еще не добравшись до города, встретили передовой отряд татар. Не размышляя о том, кого больше и кто лучше вооружен, Алексей Данилович скомандовал:

– Вперед!

Никак не ожидавшие нападения татары, уже извещенные о том, что ни в Рязани, ни вокруг нее никаких войск нет, в первую минуту растерялись. Собраться с мыслями им не дали! Откуда взялись эти русские на конях и в полном вооружении?! Отряд не просто разметали, его уничтожили. Взятых в плен привели к новому воеводе.

Алексей Данилович сидел, разглядывая стоявших со связанными руками и окровавленных татар. Глаза их горели гневной ненавистью. Откуда взялся на их пути этот русский воевода?!

– Спроси, чьи они? Кто идет на Рязань? – повернулся Басманов к толмачу.

Но переводить не пришлось, стоявший впереди толстый татарин хорошо понимал по-русски, правда, говорил хуже. Он горделиво вздернул голову:

– Ти, шакал, будыщ бит! На Рус идет Девлет-Гырей со своей ордой! Не один идет, царевичи с ним – Магмет-Гырей, Алди-Гырей! Пусть ваш трусливый сар бижит сломя голову!