Грозные жерла орудий смотрели с бортов «Феба» и усиленный рупором голос Джека Фишера гремел над волнами:

— Джон! У тебя все в порядке? С голландского барка сообщили, что тебя задержали шведы!

— Мы все уладили, Джек! Занимаю свое место в караване!

За прошедшие годы старинные башни и шпили Ревеля мало изменились. Вот только теперь этот город, первый среди заморских городов увиденных Иваном, казался совсем небольшим. В окружении крепостных стен его дома еще теснее прижались друг к другу. А вот гавань было не узнать. Возле новых причалов и складов заметно выросло число кораблей под флагами разных стран. В стороне от них выстроилась боевые корабли Балтийского флота. России. На прикрывающих гавань мысах встали серые прямоугольники береговых батарей.

Еще в пути караван разделился, и часть судов пошла в Ригу. Остальных у входа в Финский залив встретили дозорные корабли под Андреевским флагом, повели к устью Невы, к причалам Санкт-Петербурга. Теперь три фрегата держались рядом, так что Иван смог перебраться с одного на другой. Придирчиво проверил их состояние, предупредил капитанов о необходимости приготовиться к генеральному смотру в Ревеле.

На якорь встали как полагается, и сразу же на борт фрегатов повалили старшие офицеры и ревизоры. В сдачу и приемку Иван не вмешивался, как ему и было приказано, держался в стороне. От имени английской компании, отвечающей за доставку кораблей, подписал необходимые документы и проследил, чтобы все моряки получили положенную плату и наградные.

Между делом, обратил внимание на беззубого моряка, о котором упомянул шведский офицер.

Затем стоял на причале и с гордостью наблюдал, как деловито поднимались на борт фрегатов матросы, плотники, пушкари. Как закипела работа по оснащению новых боевых кораблей российского флота.

На причале его и нашел один из штабных офицеров. Несколько удивленно взглянул на скромный наряд и подчеркнуто любезно просил отправиться на адмиральский корабль.

Еще подходя к этому 80-пушечному богатырю, Иван оценил его мощь и красоту, стройные пропорции и щеголеватый вид. Поднявшись на палубу, отдал честь российскому флагу и немного замедлил шаг. Залюбовался не раскрашенными резными фигурами на кормовом балконе и не блеском надраенной меди, а тем, что каждая вещь, как и положено быть на военном корабле, находится на своем месте. Так что может быть использована в любой момент. Научились земляки! Понимают, что такое настоящий морской порядок!

В низкой и тесноватой каюте встретил Ивана немолодой, уже довольно грузный, мужчина в адмиральском мундире. С широкой голубой лентой на груди — знаком высшего российского ордена Святого Андрея Первозванного. Из под кустистых бровей взгляд жесткий и строгий, у губ решительная складка. На вошедшего внимательно смотрел Федор Матвеевич Апраксин. Бывший воевода Архангельска, строивший первые российские корабли под Воронежем, воевавший под Азовом и бравший Выборг. У мыса Гангут он смело повел свои галеры на шведскую эскадру, прорвался через яростный огонь в упор и одержал решительную победу. Ныне имеет звание генерал-адмирала, титул графа и командует Балтийским флотом.

От волнения у Ивана перехватило дыхание, и он молча топтался у стола. Потом просипел что-то нечленораздельное и протянул небольшой конверт.

— Спасибо за фрегаты, лейтенант! — адмиральский голос прозвучал глухо. — Мне уже доложили, что все корабли дошли благополучно. Благодарю за службу!

— Рад стараться, ваше превосходительство! — наконец произнес Иван.

— Не робей, молодец! Небось страшно было, когда шведы вас задержали?

— Был грех.

— Что в конверте? Почему такой тяжелый?

— На нем свинцовые печати. Федор Степанович приказал вручить лично, а в случае опасности бросить за борт.

— Понятно, — адмирал долго читал полученную бумагу. Потом неторопливо расстегнул мундир и достал шейный крест, рядом с которым висел крохотный ключик. Отпер один из ящиков стола, вынул пухлую тетрадь. Полистал ее, задумчиво посмотрел на карту, висевшую на переборке каюты. Все убрал и запер стол.

— Ты, молодец, кем числишься сейчас у англичан?

— Лейтенант королевского флота в отставке, занимаюсь торговлей. Свободен до тех пор, пока не началась новая большая война.

— Ну, а в России порядок другой, — произнес адмирал. Еще немного помолчал и торжественно произнес. — Тебе, Иван Плотников, за верную службу наш государь Петр Алексеевич изволил пожаловать личное дворянство. Сегодня же получишь именной указ и в корабельной церкви принесешь присягу.

Как и положено верноподданному, Иван опустился на колени.

— Встань, господин лейтенант. Знаешь, что за такую монаршею милость ты обязан служить государю и Отечеству пожизненно.

— Не пощажу живота своего, ваше превосходительство! Дозвольте на пару дней в Новгород. Родных повидать. Столько лет…

— И не думай! — отрезал адмирал. — По нашим дорогам сколько времени зря потратишь. Да еще дома на радостях запьешь-загуляешь. Всех соседей переполошишь. Родные твои извещены, что исполняешь царскую службу в далеком краю. И больше никому ничего знать не положено.

Увидев, как поник Иван, он на какое-то мгновение заколебался, но вновь сурово нахмурился и продолжал:

— Пока ваш караван собирался и ждал попутных ветров, в наших делах кое-что изменилось. Стало известно, что Федор Салтыков совсем разболелся. Осмотрели его опытные врачи, сказали, что от многих трудов и волнений с сердцем у него совсем плохо. Водянка.

— Болеет Федор Степанович, но держится.

— Поэтому тебе, Иван Плотников, надлежит срочно вернуться в Англию и довести до конца дело, которое государь поручил Салтыкову. Знаешь сам, что удалось закупить и тайно перегнать в Ревель 18 фрегатов. Как шведы не старались, задержать смогли только два корабля. Петр Алексеевич изволил заметить, что такая потеря нам не страшна. Во времени и в затратах на постройку кораблей Россия выиграла гораздо больше. Сейчас в Архангельске построено восемь многопушечных красавцев. Их также требуется перегнать на Балтику. Вот тогда наш флот по числу линейных кораблей и фрегатов превзойдет вражеский флот. Так что вместе с Федором Салтыковым делай свое дело и помни — ты в ответе перед Господом за сотни жизней тех, кто пойдет из Архангельска!

— Все сделаю, ваше превосходительство, чтобы они прошли благополучно. Для этого ничего не пожалею!

— Поэтому тебе не надо себя показывать, с разными любопытными людишками разговоры заводить. Останешься некоторое время на моем корабле, немного отдохнешь. А потом без лишнего шума, как обычный лондонский коммерсант, получишь каюту на фрегате «Феб». С англичанами уже все улажено, сейчас у нас дружба. Они согласны.

— С капитаном «Феба» я начинал службу.

— Очень хорошо. Будет меньше праздных разговоров. Фрегат примет груз отборной русской парусины, доставит ее в Адмиралтейство. Это наш подарок королю Георгу. Вместе с «Фебом» пойдет транспорт. На нем другой наш подарок, но уже датскому королю. Восемь российских скампавей в разобранном виде. В Копенгагене прослышали об этих удивительных корабликах, незаменимых в разведке и дозорах у вражеских берегов. Просили прислать образцы, хотят перенять наш опыт.