Больница Темпл Хоспитал

Филадельфия, Пенсильвания

12:43

Воспаленные глаза Доминики Гэбриэл уставились на приемную мать, Эдит Экслер. Началась новая схватка. Волна боли захлестнула, помутила сознание.

— Эдди, анестезию!

— Держись, куколка. Мик пошел за доктором.

— Мне нужно обезболивающее!

— О'кей, о'кей. — Эдит выскочила в коридор, чтобы позвать медсестру.

— Тебе не нужны лекарства, — сказала Чичахуа. — Матка — это женское место. Если нарушить ее при родах, вся жизнь ребенка пойдет наперекосяк.

Она положила ладони на живот Доминики и начала массировать, разглаживать мускулы.

Миг спустя в комнату шагнул Майкл — в ту самую секунду, когда женщина принимала краснолицего младенца.

— Ты какого черта делаешь?

— То, чем занималась еще до твоего рождения. — Она шлепнула светловолосого младенца по попке, заставляя закричать и вдохнуть. — Подержи сына, пока я достану на свет его брата.

Майкл Гэбриэл сморгнул слезы, заметив большие синие глаза малыша.

— Привет, Джейк. В этот раз папа тебя не бросит.

Через пару минут темноволосый брат Джейкоба заявил о себе требовательным воплем.

Белль Глейд, Флорида

12:57

Преподобный Морхед шагнул в лачугу и тут же услышал детский крик.

— Маделина?

Толстая акушерка была на кухне, младенец плакал у нее на руках.

— Посмотри-ка, вот твой дедушка. Скажи: «Привет, дедушка!»

— Господи, какие у него глаза! Я никогда не видел таких синих глаз!

— Да, только вот это не «он», а «она». У вас маленькая девочка.

— Девочка?! — У Квентона волосы стали дыбом.

— А где отец?

— Блюет на улице. Быстро…

Распахнулась дверь, и на пороге возник Вирджил. С нижней губы его свисала нитка слюны, падающая на запачканную футболку, а нос был вымазан белым порошком.

— О'кей, дайте мне посмотреть на пацана.

Морхед и акушерка обменялись испуганными взглядами.

— Послушай, Вирджил…

Священник шагнул навстречу зятю.

— Отвали, Квентон. Я хочу взглянуть на своего сына.

— Вирджил, Господь… Господь благословил тебя младенцем. Дочерью.

Вирджил остановился. Его лицо исказила гримаса ярости.

— Девчонка?

— Тихо, сынок…

— Девка ни хрена не стоит! Еще одна прожорливая пасть в этом доме, которую придется кормить, одевать и слушать постоянное нытье! — Он ткнул рукой в сторону плачущего ребенка. — А ну, дай ее мне!

— Нет. — Квентон загородил собой акушерку, готовую сорваться с места и бежать. — Я хочу, чтобы ты успокоился, Вирджил… чтобы ты отправился ко мне домой и…

Вирджил ударил его ногой в живот, и пожилой священник со стоном рухнул на колени.

Акушерка одной рукой прижала к себе младенца, другой схватила кухонный нож.

— А ну, пошел отсюда, Вирджил! Пошел вон!

Вирджил уставился на лезвие, дрожащее в толстой руке. Резким движением он вывернул акушерке запястье и вырвал нож.

Та закричала и попятилась.

Вирджил посмотрел на младенца и вдруг услышал стоны Маделины, доносящиеся из спальни.

— Маделина? Ты умрешь… — Стиснув нож, он рванулся в спальню, закрыл за собой дверь и…

…наткнулся на огромного негра, сидящего на раскладном стуле.

Райан Бек поднял глаза от газеты.

— Привет, Вирджил.

— Ты кто такой? Где моя жена?

— В безопасности. Дядя Сэм о ней позаботится, и о твоей дочери, Лилит, тоже. Твою девочку вырастят в безопасности, окружат любовью, оградят от тебя, мудака, и педофила-дедули.

— Да неужели? — Он выставил нож перед собой. — А мне что с того?

— Тебе? Сердечные поздравления. — Бек улыбнулся. — Ты выиграл премию Дарвина.

— Премию Дарвина? Это что еще за фигня?

— Премия для тех, кто свалил из генофонда человечества, тем самым заметно улучшив его.

* * *

Бек присоединился к Куртцу через десять минут. Бывший ликвидатор из ЦРУ держал на руках синеглазую новорожденную. Маделина спала в салоне фургона, накачанная успокоительным.

— Красотка, а?

— Ага.

— Как умер ее папаша?

— Умудрился споткнуться и упасть на кухонный нож.

— Что ж, бывает, — передав другу Лилит Еву Аурелию, Куртц завел мотор и двинул фургон в сторону аэропорта.

* * *

Когда сила любви победит любовь к силе, в мире наступит мир.

Джимми Хендрикс

Эвелин Мор открыла глаза. Мир кружился, тело подергивалось. На миг она испугалась, предположив, что в нее ударила молния, но затем вспомнила.

Круизный лайнер… дыра в Атлантике!

Она лежала на боку в полнейшей темноте, слышала стоны и оханье, но понятия не имела, где находится. Под ней оказался ковер, и в его складках Ева смогла нащупать свои очки. Попытка связаться с мужем оказалась совершенно бесполезной.

Переведя очки в режим ночного видения, она осмотрелась. Тьма сменилась оливковым коридором и несколькими десятками пассажиров в купальниках. Большинство было без сознания, некоторые сидели в полной прострации, и их глаза светились ночным серебром.

Осмотрев коридор, Эвелин заметила дверь, видимо, ведущую наружу. Она толкнула ее и вышла на палубу.

— О Боже…

Солнце давно зашло, в ночном небе сияли созвездия, туманность и далекая спиральная галактика, яркие, словно новейшие снимки со спутников. На севере она увидела Юпитер. Его луны сияли, как алмазная пыль. На востоке был Сатурн, за ним Нептун — неоновая голубая точка, частично скрытая ледяными кольцами ближайшей планеты.

Она заметила движение в небе — две маленькие луны. Они двигались прямо в зените, очень быстро достигая горизонта.

— Черт, да где же мы?

— В другом времени, в другом месте.

Ева заметила его у перил. Высокий, с идеальным телом, с длинными темными волосами. Глаза сияют голубым светом. Эвелин подошла ближе.

— Ты друг Анны, и это ты спас меня.

— Джулиан. А вы Эвелин, жена Дейва Мора.

Ее пульс зачастил.

— Тебя послала Лилит?

— Меня послала мама. Мне можно доверять, я ваш друг.