Для советских граждан, как и для других узников, Освенцим стал каторгой, отягощенной издевательствами, истязаниями и безнаказанными убийствами. За период с октября 1941 г. по февраль 1942 г., согласно лагерной документации, погибли 8365 советских военнопленных. 1 марта 1943 г. советские граждане, оставшиеся в живых, были переведены в строившийся лагерь Биркенау. Их положение и там оставалось крайне тяжелым. В марте 1942 г. погибли еще 580 советских людей. 103 из них были убиты в воскресенье 15 марта 1942 г. ворвавшимися в лагерь пьяными эсэсовцами[620].

Попытка объединить все подпольные группы в единую интернациональную организацию, руководимую единым центром, была сделана в начале 1943 г. Постепенно на основе строжайшей конспирации создавались группы Сопротивления, подпольщики установили связь с филиалами Освенцима, организовали несколько удачных побегов. Беглецы выполнили задание подпольного центра – разыскали партизан и передали им копии секретных документов, похищенных из центральных канцелярий, а также изобличительные фотографии освенцимской действительности. Мир узнал правду об Освенциме.

Ярким проявлением высокого морального духа и смелости советских людей был групповой побег 69 советских военнопленных 6 ноября 1942 г. Вот как это произошло. На участке лагеря Биркенау, где строились бараки, в одном месте гитлеровцы не натянули колючую проволоку, чтобы можно было подвозить различные материалы. В конце дня, перед уходом рабочих команд в лагерь, узники обходили весь участок и подбирали умерших в течение дня товарищей. На вечерней поверке эсэсовцы не

считали всех – живых и мертвых. В день побега труп одного из узников был умышленно спрятан недалеко от прохода в проволочной изгороди. После работы команда военнопленных, сопровождаемая конвоем, отправилась искать его. Поиски затянулись до темноты. Вдруг один из заключенных громко крикнул: «За Родину!» и ударом по голове убил конвоира наповал. Это послужило сигналом к действию. С ломами и кирками военнопленные бросились на конвой. Нападение было столь стремительным и неожиданным, что никто из эсэсовцев не успел даже выстрелить. С криком «ура» несколько десятков человек бросились бежать из зоны лагеря в сторону, где не было лагерных строений. Со сторожевых вышек часовые открыли огонь из пулеметов. В лагере завыли сирены, гарнизон был поднят по тревоге. Подразделения вооруженных эсэсовцев на машинах бросились в погоню. По следу убегавших узников были пущены собаки. Военнопленные побежали к лесу, но и там уже трещали автоматы и раздавались крики гитлеровцев. Беглецы повернули в другую сторону, однако перед ними оказалось труднопроходимое болото. Но все же некоторым из преследуемых военнопленных удалось под покровом ночи уйти из зоны лагеря. Имена четырех из группы убежавших и оставшихся в живых известны[621].

Отметим, что побег 69 военнопленных был совершен в то время, когда гитлеровские войска продолжали еще двигаться на восток, а население порабощенных стран находилось под впечатлением временных успехов фашистской армии. После этого побега политические заключенные Освенцима стали смотреть на советских людей по-иному. Они поняли, что среди советских военнопленных есть крепкая антифашистская организация, способная многое сделать для освобождения узников.

Вести борьбу в условиях непрерывной слежки со стороны гестаповцев, в окружении уголовников, которые по своим убеждениям не отличались от фашистов, было чрезвычайно трудной задачей. Но любовь к Родине вдохновляла советских людей на борьбу. Они показывали представителям других национальностей примеры мужества, выносливости, стойкости, смелости, готовности преодолевать любые преграды ради победы над врагом. Поэтому гитлеровцы с осени 1942 г. уже не посылали в Освенцим больших групп советских военнопленных. Без них фашистским палачам было легче вершить свои преступления.

Великая победа Красной Армии на Волге, о масштабах и значении которой многие заключенные узнали благодаря связям лагерного подполья с подпольными центрами на оккупированных польских землях, воодушевила их на дальнейшую борьбу с фашизмом. К этому времени изменился национальный состав заключенных в лагере. Прибыли многочисленные транспорты из Австрии, Чехословакии, Франции, Югославии, Голландии, Бельгии и других стран. Нелегальная работа приобрела международный характер.

1943 г. стал переломным в жизни освенцимского подполья. В начале 1943 г. в лагере действовало несколько конспиративных центров: организация советских военнопленных, группа австрийских и немецких коммунистов, польские левые социалисты, чехословацкая антифашистская группа, борцы движения Сопротивления Франции, руководимые коммунистами.

Советские военнопленные, работавшие на демонтаже разбитых самолетов, приносили в лагерь оружие, топографические карты. Из отдельных разрозненных деталей удалось собрать радиоприемник. Подпольный центр слушал оперативные сводки Советского Информбюро, передачи радиостанций союзников и распространял их среди узников. В 1944 г. смонтировали радиопередатчик, и подпольный центр открытым текстом вел передачи на всю Европу. Вплоть до последнего дня существования лагеря – 27 января 1945 г., когда Освенцим был освобожден частями Красной Армии, гитлеровцы так и не сумели найти подпольную радиостанцию, передачи которой они не раз запеленговывали.

Весной 1943 г. в концлагерь Освенцим был заключен уроженец пос. Руденск Пуховичского р-на Савелий Артемьевич Левицкий. С первых дней фашистской оккупации родных мест он начал бороться с врагом: подпольщик, связной партизанского отряда «Беларусь». С товарищами собирал и передавал народным мстителям оружие, медикаменты, продовольствие, распространял среди населения полученные от партизан листовки, сводки Совинформбюро. Но был арестован, заключен в минскую тюрьму, а оттуда вывезен в Освенцим[622].

С. А. Левицкий вошел в состав подпольного комитета лагеря, сразу же заслужил уважение у своих товарищей. По воспоминаниям одного из руководителей освенцимского подполья В. А. Липатова: «Это был мужественный, выносливый, доброй души человек, готовый в самую тяжелую минуту каждому прийти на помощь, поддержать, умел вселить веру в нашу победу, в неминуемую гибель врага. И ему верили, дорожили его дружбой. Узнает Левицкий, что у товарища скоро день рождения, и старается сделать ему приятное, порадовать: начинает тайно готовить нехитрый, но дорогой сердцу подарок. Ночами, будучи больным или в часы бессонницы, старательно мастерил из кусочков дерева, коры, мха разные фигурки. Особенно запомнился его сувенир, сделанный из дерева: штык с пятиконечной звездой пронизывает змею с фашистской свастикой…» [623] По воспоминаниям В. А. Липатова, десятки людей, которым угрожала неминуемая смерть, обязаны своим спасением подпольному комитету лагеря, в состав которого входил С. А. Левицкий. В лагере он руководил особой подпольной группой (в ее состав входил и белорус Иван – бывший моряк, фамилия, к сожалению, не известна, который оказывал помощь своим истощенным товарищам: тайно приносил баланду, которую удавалось достать на кухне через подпольщиков)[624]. «Мне хорошо известно, – вспоминает В. А. Липатов, – что летом 1943 года Левицкому несколько раз удавалось встретиться с советским генералом Д. М. Карбышевым, который содержался во втором Освенциме, который назывался Биркенау, или Бжезинка по-польски. Он был очень болен и истощен. Левицкий рассказывал нам, как он с помощью поляков, заменив свою бирку, пробрался в барак-конюшню, где содержался Д. М. Карбышев. Русских к Карбышеву не пускали, а