Автомобиль еще катил по дороге и вдруг замедлил ход и вовсе остановился. Шофер оглянулся. В оседающей пыли топорщились пшеничные усы. Сверкнули зубы.

– Землемер?!

Я подходил к автомобилю. Пассажир медленно повернул бледное запыленное лицо. Это был фотограф Владимир.

– Живой? – спросил шофер, осматривая меня с любопытством.

Мотор продолжал работать, и капот, крылья, седоки, сиденья – все вибрировало.

– Куда вы едете? – спросил я.

– В город! – ответил шофер.

– Значит, он там? Мой компас исчез. Как и велосипед. Сплошные потери.

Шофер ответил, что город все-таки в другой стороне. Но они вынуждены ехать назад, чтобы попасть в город. Если им вообще это суждено. Дело в том, что за горой лес и дорога завалена буреломом. Что совершенно диковинно. Как по ней пробираются сами мужики из деревни в деревню? В уездный центр? На базар? Такого еще не бывало, чтобы дороги не чистили.

– В самом деле? – переспросил я, припоминая, что именно по такому лесу и ехал на велосипеде, постоянно обходя завалы из мощных тополей, кленов, лип. – Что ж, тогда мне кое-что понятно… Хотя и не совсем.

– Но куда ты запропал? – крикнул шофер.

Я отвечал, что так и не захотел испытывать судьбу, однажды позволившую мне ускользнуть из рук мятежников. Шофер усмехнулся, достал было портсигар, но тут подал голос фотограф.

– Мы зря тратим бензин, Серж, – бросил он, не глядя ни на меня, ни на шофера.

– И то правда! – спохватился шофер, защелкивая портсигар и взглядывая на меня. – Если надобно в город, то вот тебе и оказия. Все равно мы доедем быстрее, чем ты дойдешь.

Я без лишних слов согласился. Хлопнула дверца, мотор затарахтел натужнее, и автомобиль покатил дальше. Ветер бил в наши лица. Русые волосы Владимира, не прихваченные бинтом, взлетали султаном. Он отрешенно смотрел вперед. Шофер выкрикивал мне свои вопросы и ответы. Я отвечал ему тоже, стараясь перекрыть шум. Он говорил, что вообще ходить в одиночку здесь не стал бы даже в мирное время, ну, без ружья или револьвера. А сейчас и с ружьем и с револьвером не сунулся бы. Только с отрядом казаков. Я напомнил, что в его автомобиле не оказалось даже топора. Шофер кивнул и ответил, что отвык от дикой деревни. Автомобиль подпрыгнул на ухабе. Серж поинтересовался велосипедом, казенный или личный? Он произносил «велисипед». Я отвечал, что лично-казенный.

– Тогда спишут! – крикнул он. – И я пойду в свидетели, если хочешь. Сами чудом уцелели под дубиной, а что уж там.

Владимира Серж обнаружил без памяти с разбитой головой у священника. Смелый батюшка спас фотографа.

– Что случилось с остальными? – крикнул я.

– Им ничем не поможешь! – отрезал шофер. – Давай, землемер, лучше смотри в оба: где-то должен быть поворот к реке. Поп толковал, что есть паром через Днепр.

Мимо проплывали березняки, поля.

Сержу на усы нанесло паутину, он проводил рукой по лицу, мотал недовольно головой.

Владимир все молчал.

В небольшой деревне, казавшейся обезлюдевшей, Серж все-таки вызвал стуком в дверь хмурого рябого мужика в серой испачканной рубахе и таких же штанах и узнал, что ехать можно до парома через Днепр, не забыть свернуть перед Мончино влево, а то уедем до самой Соловьевой переправы.

– Там у меня уже бензин и кончится, – сказал шофер и, прежде чем снова надеть краги, достал портсигар и закурил папиросу. – Тогда уж сам пойду в разбойники, – добавил он, пуская дым в пшеничные усы.

Он завел мотор, и автомобиль тронулся.

– Вы раньше говорили, что хотели там побывать, на Соловьевой! – крикнул шофер, оборачиваясь к Владимиру. – Выбрали путь-дорожку! С той стороны Днепра хорошее шоссе до Москвы. Там и эта переправа.

– В Москву ездил только поездом, – нехотя ответил фотограф.

Автомобиль подпрыгивал на ухабах, оставляя позади сизые клубы. Не скажешь, что эта техника так уж удобна. Чжуан Чжоу все-таки был прав. Но пункт второй от первого отделяет неизмеримое расстояние.

Когда деревня исчезла позади, мы обогнули лесной поворот и сразу увидели велосипедиста. Он катил нам навстречу. Я мгновенно узнал своего зеленого облупленного ослика. Серж лишь покосился на меня и обо всем догадался без объяснений. Он резко затормозил.

– Стой!

Я остановился, не доезжая немного до странного музейного автомобиля, вопросительно оглядывая запыленные лица троих: шофера с пшеничными усами, бледное лицо пассажира с забинтованной головой и слегка монголоидное смуглое лицо третьего. Он уже выскочил из автомобиля и направился прямиком ко мне. Остро взглянув на меня небольшими кофейного цвета глазами, он схватился за руль.

– В чем дело?

– То же самое и я хочу знать!

Мы смотрели друг на друга.

Неизвестный, пожалуй, был похож на анархиста. Диковатый нелюдимый взгляд, неухоженная бородка. Загорелое лицо.

Человек с монголоидным лицом хорошо говорил по-русски. Настроен он был решительно.

– Землемер! – воскликнул шофер. – Но куда мы его подеваем? Может, лучше взять за него плату?

Я не собирался платить за свой велосипед, о чем и заявил во всеуслышание. Да у меня и не было с собой столько денег.

– Чей же это велисипед?

– Мой, – ответили мы вдвоем.

– Кто-то здесь самозванец, – сказал шофер.

И меня эта фраза смутила, в ней была доля правды, если не вся правда. Еще немного помедлив, я принялся отвязывать рюкзак.

– Хорошо, – сказал я. – Просто я случайно наткнулся на этот велосипед.

А я забрал свой рюкзак из автомобиля и, водрузив его на багажник, прихватил веревкой.

– Чудная какая-то история, – сказал шофер.

Я, землемер, повернул снова на запад и распрощался с Сержем и Владимиром.

– Да, на этой технике ты проедешь сквозь лес, – сказал Серж. – Но еще неизвестно, кто из нас первым будет в городе. Гляди, не попадись под руку лихим людям.

– Постараюсь.

– В городе приходи в гости, дом напротив Веселухи.

– Спасибо, загляну, если… это будет в моих силах.

Шофер хохотнул.

Владимир лишь кивнул. Велосипед тихонько поскрипывал.

Мы смотрели некоторое время на удалявшегося велосипедиста.

– Знаете вы дорогу на паром? – спросил Владимир.

Я ответил утвердительно.

– Покажете? Мы заплатим.

И я снова почувствовал себя самозванцем. Что же я выиграл, отдав велосипед тому человеку с монгольским лицом?