Разбойники проехали, и беглецы с осторожностью пересекли дорогу. Она была песчаной, потому и не было слышно стука лошадиных копыт.

Через два часа непрерывного движения Питер почувствовал запах дыма.

– Дым, чувствуете?

– Нет. – Крафт потянул носом.

– А я бы сейчас пожрал чего-нибудь, – признался Густав, положив на плечо арбалет.

– Слушай, а как ты в невольники попал, Густав? – неожиданно спросил Питер.

Литонец даже скривился от такого вопроса.

– С чего это тебе вдруг понадобилось знать?

– А что, он прав, – поддержал Крафт. – Мы в таком переплете оказались вместе, хотелось бы знать, чего от тебя ожидать можно. Вот я со службы сбежал, Питер – дитя невинное, попал на грабителей, а ты?

– Ну, – Густав помялся, – я корову украл.

– Корову? И не смог отделаться штрафом?

– Корова очень дорогая была, племенная – Глория фон Дидрукейн.

– Имя, что ли, такое было?

– Нет, порода. – Густав вздохнул. – Я не признавался, вот брат и пошел к судье.

– Так ты у брата украл? – одновременно спросили Питер и Крафт.

– Ну а у кого еще красть? У него в округе самый лучший скот.

По мере того как они продвигались на восток, запах гари становился все отчетливее, и вскоре сизый дым затянул весь лес. Пройдя еще немного, беглецы вышли на большую поляну, где оставались пепелища полдюжины домов.

– Глядите в оба, чтобы нас тут не поймали, – предупредил Крафт, и они, пригибаясь, двинулись к пепелищам в надежде раздобыть какой-нибудь еды, однако обнаружили только обгоревшие трупы жителей.

Уже выходя из сожженного хутора, Питер заметил торчавшее из-под груды головешек лошадиное копыто. Крафт откинул копьем несколько кусков угля, и стало ясно, что здесь погибла от пожара лошадь.

Питер подал туранский меч, и Крафт, с трудом разрубив толстую корку угля, добрался до печеной конины.

– А вон и рыбка, – указал Густав на вялившуюся на веревке рыбу.

– Морская, – заметил Крафт, заворачивая мясо в куртку. – Значит, море совсем близко.

Покинув опасное место и снова углубившись в лес, беглецы наелись до отвала, добавляя к печеной конине траву, что собрал Крафт. Она была кисло-соленой, называлась зеленицей и годилась как приправа. Густав тоже принялся собирать эту траву, но Крафт поднял его на смех.

– Эй, ты берешь кочерышник, это сонное средство, если наешься, будешь дрыхнуть до прихода карсаматов.

Густав выбросил собранный пучок, но потом незаметно поднял его и спрятал в карман.

После сытной трапезы шли не так быстро, но к морю приближались со всей определенностью – лес изменился, появилось больше красивых, невиданных прежде птиц, а деревья были сплошь увешаны лианами с красными и розовыми цветами.

По дороге попался ручей, это оказалось кстати, однако вести себя следовало осторожно, вдоль русла проходила натоптанная тропа – здесь часто брали воду проезжие. Густав нашел оброненный кем-то медный кувшинчик и набрал воду про запас.

– К морю течет, – заметил он.

– Да, видать, близко уже, – согласился Крафт, смахивая с губ капли воды.

– Наконец-то я увижу море, – улыбаясь, произнес Питер.

Они миновали ручей, перешли тропу, однако не успели разогнаться, как вдруг впереди между деревьев показалось небо.

– Стой! – Крафт схватил обоих спутников.

– Что такое?

– Кажется, пришли, давайте осторожно.

Они пошли осторожнее, внимательно выбирая, куда ступить.

– О! – произнес Питер, когда стало ясно, что они вышли на край лесистого утеса, откуда открывался вид на бескрайнее Савойское море. – Так вот оно какое! И скалы, и вода голубая! А вон и корабль! – Питер ткнул пальцем под самый утес, где в небольшой бухте стояла галера со свернутым парусом.

Крафт отдернул Питера от края.

– Ты чего? – удивился тот.

– Скорее всего, это пираты – самое страшное, что может оказаться на нашем пути. Карсаматы нас просто убьют, а эти замучают в трюмах.

– Да, – кивнул Питер, вспоминая, что слышал о пиратах.

Беглецы легли на землю, подползли к краю и стали наблюдать.

Галера стояла на некотором расстоянии от берега – ярдах в пяти, и на нее по уложенным узким мосткам полуобнаженные люди таскали какие-то ящики и тюки. По палубе прохаживались несколько вооруженных до зубов надсмотрщиков, и каждый из них считал своим долгом дать тычка кому-нибудь из рабов. Те падали вместе с поклажей, и тогда их охаживали плетьми. Питер вспомнил свое житье под начальством Гудьира, это было очень похоже.

– Все в золоте ходят, и одежка бархатная… – со странным выражением произнес Густав. – Небось денег пропасть…

– А ты что, ограбить их хочешь? – усмехнулся Крафт.

Густав молча отполз от края и хлебнул из кувшина воды.

– Крафт, а у тебя травки этой, зеленицы, не осталось? Хочу в воду бросить, чтоб покислее была, в жару хорошо.

– Это ты дело придумал. – Крафт достал из кармана пучок и, не глядя, отдал Густаву. – Сам все не пей – нам оставь.

– Оставлю, будь спокоен.

Пока его спутники разглядывали пиратов, Густав достал припрятанный пучок сонного кочерыжника и опустил в кувшинчик вместе с зеленицей, затем сломал прутик и начал все быстро перемешивать.

Вода быстро позеленела, и Густав сделал вид, что пьет.

– Ну ты, ненасытное брюхо, оставь нам!

Крафт отполз от края, взял у Густава кувшинчик и сделал несколько глотков.

– Ну как? – осторожно спросил тот.

– Ничего, кисленькая.

Крафт сделал еще несколько глотков и передал кувшинчик Питеру. Он тоже пил с удовольствием, затем хотел вернуть остатки Густаву, но тот отмахнулся:

– Ладно уж, ты самый младший – допивай, это тебе вроде конфеты.

На всякий случай Густав подтянул к себе арбалет, прикидывая, как быстро сумеет его взвести, если что.

Но опасения были напрасны: через четверть часа его спутники уже сомлели и храпели, развалившись на траве.

– Эй, Крафт… – Густав осторожно ткнул уснувшего ногой, однако тот не пошевелился.

– Питер, дружок, ты тоже уснул? – Густав усмехнулся. – Тоже мне, вояки.

Затем поднялся, подошел к краю и, еще раз взглянув на пиратскую галеру, приметил, где спускается к прибрежной полосе дорога.

Чтобы придать себе ухарский вид и чем-то тоже походить на пирата, Густав подпоясался снятым с Крафта поясом, за который сунул взятый у Питера туранский меч. В таком виде он спустился по пыльной дороге к каменному плато, на котором располагался пиратский пост. Двое широкоплечих злодеев, в синих шароварах и кожаных жилетках, вскочили на ноги, едва из-за кучи ракушечника появился неизвестный. В их руках блеснули короткие мечи, и Густав развел руки, показывая, что идет с миром.