— Иногда мне кажется, что я сам себе угроза.

Эмма со вздохом вернулась к изучению краёв портала.

— А как насчёт второго?

— Портала? Там же? Не пробовал. Да и зачем? Я и так могу мгновенно попасть куда угодно. Ну, кроме сокровищницы.

— Вы — да, — отозвалась волшебница, не поднимая головы. Она всё водила рукой над краями, словно щупала, не касаясь. — Но, например, грудного ребёнка порталом на расстояние больше мили отправить нельзя. Магическое напряжение слишком велико, мозг малыша может не выдержать. Раньше пользовались порталом в портале и так далее.

Сильвен нахмурился.

— Да… Я тоже об этом читал. Что ж, хорошо, что я не малыш.

Эмма кивнула. И тихо добавила минуту спустя:

— Я когда-то интересовалась влиянием магии на детей. Когда думала, что… у нас с Аланом… Но нет.

Сильвен почувствовал себя неуютно. Дети были болезненной темой чуть не для каждой женщины, которая ещё не успела ими обзавестись. Он не понимал, почему. Кто может хотеть этих орущих капризных бестий?

К тому же большинство женщин после родов так некрасиво менялись, что бедняжкам оставалось только посочувствовать.

Но Эмма выглядела несчастной уже сейчас, и дракон, помедлив, сказал:

— У короля с королевой тоже не сразу получилось.

— Спасибо. — Эмма бросила на него быстрый взгляд. — У нас с Аланом никогда не получится. У меня не получится. И это только моя вина. Я… Простите. Я не хотела об этом говорить. Вам это знать не к чему.

Сильвен поймал её взгляд и неожиданно сказал:

— Я бы любил вас и без детей.

— Что? — выдохнула волшебница, потрясённо глядя на него.

— На месте вашего мужа, — попытался исправиться Сильвен, — я бы вами дорожил. А дети — да кому они нужны!

Эмма посмотрела на него потрясённо. А потом неожиданно рассмеялась.

— Вы действительно изумительный, Сильвен. Можете добавить меня в список женщин, которые искренне в этом уверены. Он наверняка длинный.

— А то! Но постойте, Эмма, вы ещё не видели меня в постели.

Волшебница тут же застыла. Сильвену показалось, что ветер изменился — похолодало.

— Господин, не забывайтесь.

— Как же… манерно вы это говорите, — усмехнулся дракон. — Совсем как ваш муж. Успокойтесь, я ещё никого насильно в свою постель не укладывал. Это была шутка.

Эмма, прикусив губу, посмотрела на него. И снова попыталась улыбнуться. Вышло неуклюже, но у Сильвена от сердца отлегло.

— Так уж и никого? А как же бедный Тео? Между прочим, когда вы его отпустите?

— Бедный Тео, — передразнил Сильвен, — похоже, считает, что эта постель теперь принадлежит ему. Вы, кстати, знали, что он храпит? Это невозможно! Я чуть не придушил его сегодня ночью… И что же, вы правда хотите увидеть его на свободе?

— Хочу лишь напомнить, что держать его в цепях, пусть даже в вашей кровати, бесчеловечно.

— Как хорошо, что я не человек! — рассмеялся Сильвен.

Эмма тоже улыбнулась.

— Вы невозможны. Как вы можете шутить о таком?

— А как вы можете постоянно быть такой серьёзной?.. Эмма, давайте перейдём на «ты». Что скажете?

Волшебница покачала головой, но поймала взгляд дракона и вздохнула.

— Хорошо, но только наедине. Согласны? То есть… ты согласен?

— А не наедине я Дерек Милосский, тип выскомерный и тот ещё сноб, — подмигнул дракон. — Идёт. Между прочим, ты ещё долго? Потому что мне скучно, и я подумываю искупаться.

— Минут пятнадцать, мне нужно записать несколько формул… — Эмма осеклась и бросила на Сильвена удивлённый взгляд. — Я думала, огненные драконы ненавидят воду.

И она была права. У Сильвена не было никакого желания лезть в море, пусть даже как следует нагретое полуденным солнцем.

Зато это был отличный повод покрасоваться. Что Сильвен точно понял из разговора с Аланом: Эмма падка на привлекательных мужчин. А Сильвен был на сто процентов уверен в своей привлекательности — её нужно было только показать.

Почему именно Эмме, он и сам не понимал, но… хотелось. А отказывать себе в подобном Сильвен не привык.

Поэтому он улыбнулся и ответил:

— Не то чтобы ненавидят… Скажем так, у нас бывают свои дни. Иногда и правда хочется поплавать.

Эмма скептично хмыкнула и вернулась к рассматриванию портала.

«Ну да, ну да, — думал Сильвен, расстёгивая рубашку. — Какие мы неприступные!»

— Я же тебе не помешаю? — нежно поинтересовался он, положив рубашку на песок.

Эмма подняла голову и окинула его долгим, внимательным взглядом.

— Сильвен, ты же наверняка догадываешься, сколько я видела голых драконов? В человеческом облике в том числе.

— Вот и отлично. — Сильвен приспустил брюки. — Тогда присмотри за моей одеждой, пожалуйста. Ветер — как бы не сдуло.

Эмма не ответила. Прикусив губу, волшебница глядела на его бёдра, и Сильвен не сдержался:

— Ты на меня так смотришь, словно я чем-то отличаюсь от других голых драконов.

Эмма сглотнула и отвернулась.

— Приятно тебе искупаться.

— Может, тоже присоединишься? — Сильвен вошёл в воду по щиколотку. — М-м-м, тёплая! Давай, жарко же. Освежишься. Портал от тебя не убежит, гарантирую.

— Нет уж, благодарю, — пробормотала волшебница так тихо, что даже дракон с трудом её услышал.

— А зря. Но как знаешь.

Сильвен бы удивился, если бы Эмма согласилась. Что ж, теперь нужно было дать волшебнице вдоволь им налюбоваться. Мысленно морщась — для него вода была прохладной, хотя человеку показалась бы даже горячей — дракон поскорее нырнул. Плавать он умел — ещё бы, он же был телохранителем принца! Вдруг Роберт решит утонуть, кто его тогда спасёт? Сильвена никто не спрашивал, любит он воду или нет — приказ есть приказ, король сказал, что дракон принца должен научиться плавать, значит, научится.

И он научился. Красиво, не хуже, чем в спортивных передачах пловцов показывают.

Конечно, никакого наслаждения от воды Сильвен не получал ни тогда, ни сейчас. Зато видел, как нет-нет да посмотрит на него Эмма. Дракон знал этот взгляд, под ним остро чувствуешь свою привлекательность. И неожиданно от того, что так на него смотрела именно ведьма, становилось только… приятнее? Пикантности это добавляло точно. И делало игру ярче.

Что ещё любят женщины? Смотреть, как красивый юноша выходит из воды, конечно, и как по его рельефному телу — хоть сейчас для скульптора позируй — стекают прозрачные капли…

Эмма сглотнула, и Сильвен с тайным восторгом заметил, что её лицо порозовело.