– Прекрасно, – это было все, что он сказал, после чего отвернулся и решительно зашагал в сторону оранжереи. – Следуйте за мной. Быстро.

Я нечаянно ударилась о дверь, когда Лукас резко захлопнул ее, ограждая меня от реальности Эрика.

– Лукас! – в отчаянии я схватилась за ручку, но, когда я открыла дверь еще раз, меня встретил яркий солнечный свет. И, по сути, я должна была обрадоваться.

Но нет.

Когда я догадалась о том, что он замышляет, меня охватил дикий ужас.

– Куда они исчезли? – раздался женский голос позади меня.

Обернувшись, я увидела Шарлотту.

Тем временем Патрик и Уэс удерживали меня, пытаясь увести к зеленой «Королле».

Это продолжалось до тех пор, пока она не приказала им меня отпустить.

– Они собираются его убить, – доложила я ей.

– Лукаса? – спросил Патрик, переступая порог холла вместе с Уэсом.

– Нет, – ответила за меня Шарлотта. – Не Лукаса.

Но видела ли она, как он захлопнул дверь прямо у меня перед носом? Она должна была это заметить.

– Зедока, – мрачно добавил Уэс.

– Эрика, – глубоко вздыхая, поправила я.

– Они придерживаются плана, – пробормотала Шарлотта, проскользнув во двор, словно так она могла добраться до Лукаса. – И Эрик не станет им мешать.

От этих слов мое сердце екнуло и жалобно заныло. Кажется, Эрик тоже чувствовал мою боль. Боль в душе.

– Я не могу его потерять, – жутко задыхаясь, прошептала я. Мои шаги привели меня туда, куда я не готова была вернуться. – Не сейчас, когда я только что вернула Эрика к жизни.

– Так, значит, это правда, – внезапно выдала Шарлотта.

Глядя на нее сверху вниз, я пыталась отыскать ответ, но все было напрасно. Вместо меня это сделала Шарлотта.

– Ты его любишь.

Я уставилась на нее, оцепенев от ее резкого, но точного ответа. Она сделала то, на что у меня не хватало храбрости. Даже ради того, для кого мои слова будут значить очень многое. Все.

– Мне очень жаль, – грустно произнесла я. И Шарлотта знала, почему. В самом начале знакомства она предупреждала, чтобы я не разбивала сердце Лукаса. Он еще ни о чем не догадывался, но я все понимала. Это была правда. Сама того не подозревая, я влюбилась в Эрика.

Но теперь я никогда не смогу признаться ему в любви.

– Прости, – повторила я.

– Нет, – ответила она и взяла меня за руки. – Это ты прости.

Ее ответ поверг меня в шок. Тем не менее, я крепко сжала ее ладони и даже не думала их отпускать, потому что, несмотря на вселенский хаос, впервые нашла то, за что можно было держаться до конца.

В ее бледных глазах я увидела невыразимую боль. Однако Шарлотта лишь опечаленно покачала головой, словно ее отчаяние не заслуживало ни малейшего внимания.

– Ты говорила, что между вами существует некая связь, – выпалила она, еще крепче сжимая мои ладони и цепляясь за каждую догадку, которая помогла бы спасти Эрика. – Еще до того, как мы сюда приехали, Растин сказал, что они с Эриком были связаны, и это позволило ему открыть портал в «Молдавию». Что… что, если теперь ты тоже можешь путешествовать между мирами?

От удивления я открыла рот. Может быть, она права.

Но насколько это было возможно? Лукас захлопнул дверь прямо передо мной, но я не смогла открыть ее заново. Но ведь я даже не полагала, что у меня получится попасть в «Молдавию» другим путем? Скорее всего, в этом и заключалась тайна его трюка, которым Эрик пользовался всякий раз, когда хотел перейти с одной стороны на другую.

– Но я не знаю, как, – обреченно ответила я.

– Ты ни разу не видела, как он это делал? – усмехнулся Патрик.

– Нет, никогда.

– Идем, – сказала Шарлотта, хватая меня за руку. – Они пошли в сторону оранжереи.

Мы ринулись прочь с разрушенного крыльца, и парни последовали за нами. Все вместе мы побежали по той дороге, которая, как я чувствовала, должна была привести меня к Эрику.

В наш зимний сад.

По всему периметру стеклянного домика цвели пышные розы, запутываясь друг в друге до такой степени, что их вьющиеся лозы заволакивали собой всю дверь. Конечно же, они умрут. Когда умру я.

Слегка приоткрыв дверь, я скрылся в дальнем углу и, прижимаясь к холодному окну, от которого веяло теплыми воспоминаниями о том, как Стефани подарила мне сердце, начал ждать.

Первым вошел Растин, а Лукас последовал за ним.

– Моя душа, – обратился я к ним обоим. – Мне кажется, что каким-то чудесным образом она проникла в душу Стефани, и теперь она принимает мою любовь за свою собственную.

– Ты хочешь сказать, что она в тебя влюблена? – возмущенным голосом спросил юноша, чем, откровенно говоря, меня обрадовал. С тех пор, как Лукас увидел меня впервые, он стал значительно храбрее. Очень скоро ему это пригодится.

– Грубо говоря, – сказал я. – Да. Но это всего лишь моя догадка.

– Всего лишь? – возразил Чейни. – А что, если ты ошибаешься?

– Ты знал, что возвращаться в «Молдавию» было опасно, и все равно позволил Стефани это сделать, – ответил я. – И не надо отрицать, что здесь вы оказались именно из-за этого. Но, если ты хотя бы наполовину любишь ее так, как я, тогда мне не о чем волноваться, и впредь ты не станешь играть с ее свободой.

– Душа Стефани, – выпалил Растин. – Можно ли рассчитывать на то, что она тебя вразумит? – То, что он сказал потом, убедило меня в обратном. – Если ты утверждаешь, что ваши души переплетены, то действовать по плану слишком опасно.

– Не действовать по плану – вот что опасно, – возразил я и принялся расстегивать плащ, который демонстративно раскрылся и тут же растворился в воздухе. В этот момент я обнажил волнистое лезвие кинжала, принадлежащего моему Смятению. С этим же оружием я напал на юношу во сне. Крепко сжав его в руке, я протянул рукоять кинжала Лукасу. Глядя на меня из-за очков, он недоуменно моргнул. Он был уже не тем бесстрашным мальчишкой с кладбища. Передо мной стоял неуверенный юноша, который впервые ступил на территорию «Молдавии» и боялся поверить в правду, о которой ему поведала Стефани.

– Я не могу, – сказал он, отрицательно мотая головой и отказываясь от кинжала. – Нет, если Стефани не хочет…

– Стефани хочет того же, что и я, – прорычал я. – То есть всегда быть вместе. Она хочет этого, потому что так подсказывает ей сердце, которое затмевает моя разбитая душа. И если умру я, то ее душа последует моему примеру. Однако нужно ли вам напоминать, что она еще жива?

– Намекаешь на то, что она умрет?