— Мир, — спросил я. — А почему все молчат?

Мой голос разнесся по пещере и многократно отразился от ее стен. Большинство гномов повернули головы и уставились на нас, а Мирин обернулся и буквально пригвоздил меня взглядом к полу.

— Понял, можешь не отвечать, — снова сказал я, вызывая новое эхо, и невинно улыбнулся.

Брат только тяжело вздохнул и покачал головой. А я что, виноват в том, что он забыл предупредить меня о такой фантастической акустике? Сказал бы раньше, я бы и не спрашивал. Интересно, а как тут будет звучать музыка? Наверняка получится какофония с дикими реверберациями.

Тем временем в пещере появлялись все новые гости, стараясь ступать неслышно и не произнося ни звука. Среди присутствующих я увидел знакомых по званому ужину гномов, а чуть позже подошла Алона и стала рядом, взяв меня за руку. Остальных я не знал и никогда раньше не видел, но и выполняли они на церемонии всего лишь роль почетных свидетелей. Как я понял, это и был так называемый Большой Совет, где присутствовали представители всех знатных родов и все значимые для жизни королевства личности. Теперь понятно, почему Шаракх не согласился перенести церемонию, несмотря на покушение. Ведь такую массу народа оповестить и уговорить собраться — не один день понадобится.

Спустя минут двадцать, когда в пещере собралось с полтысячи гномов, а я уже всерьез подумывал о том, не усесться ли мне прямо на пол, потому что за день порядком подустал, появились последние действующие лица — в пещеру вошел король, Шаринон и тот самый старик, с которым я беседовал в храме всех святых. Не успел я толком удивиться, как он вышел в центр пещеры и заговорил. Тихий мягкий голос гнома разносился по всей пещере, поэтому всем было прекрасно слышно. И даже эхо было в пределах допустимого, поэтому я сразу понял, почему именно этого гнома выбрали проводить церемонию принятия в семью.

Вначале старик сообщил присутствующим, зачем они здесь собрались (а то они прямо не знали, бедные!). Поговорив о традиции принятия в семью, гном перешел на обстоятельства, при которых мы с Алоной обменялись кровью, выставив меня при этом героем-защитником, а потом предоставил слово Шаракху. Король кратко сказал, что не отрекается от факта обмена кровью и готов принять своего нового члена семьи. Ну а потом настала моя очередь. Выйдя вперед, я четко и торжественно оттарабанил слова, которые мне загодя озвучил Мирин. Если коротко, я просил Шаракха принять меня в свой род и обещал, что не опозорю его в будущем. В этом месте я слегка запнулся, потому что пытался сдержать смешок, так некстати вспомнив алонкино «Позорник!», но совладал с собой и закончил речь.

Дальше опять наступила очередь старика. Он по очереди спросил сначала ближайших членов семейства Шаракха, то есть Мирина с Алоной, не имеют ли они чего против, а потом попросил выйти из толпы остальных родственников короля и задал им аналогичный вопрос. Последних оказалось много — четверть сотни гномов и гномок разных возрастов. Я бы удивился, но Мирин загодя объяснил мне, что родственниками они являются лишь формально, а фактически — все настолько дальние родичи, что даже прав на трон имеют не больше, чем обычные жители королевства. В общем, все родственнички подтвердили, что никаких возражений не имеют, после чего старик торжественно провозгласил меня сыном Шаракха, призвав в свидетели Основателя, Единого и еще парочку богов до кучи.

После этого церемония плавно переместилась в банкетный зал и переросла в банальный прием, на котором мне пришлось выслушать кучу поздравлений, ответить на множество вопросов и познакомиться с родственниками, которые я даже не понял, каким боком ко мне относятся. Короче, я ожидал чего-то особенного, что запоминается на всю жизнь, а в итоге получил сплошное разочарование. Не было никаких красивостей, торжественности, а лишь сплошная формальность, без которой почему-то обойтись было нельзя.

Впрочем, по сравнению с приемами, которые устраивал Фариам, здесь было вполне терпимо. Большинство гномов не лицемерили и не скрывали свои истинные чувства, поэтому я мог спокойно с ними общаться, не чувствуя раздражения или злости. Нет, отдельные кадры все же попадались, вроде финансового советника, но таких я просто брал на заметку, чтобы в будущем никогда не иметь с ними никаких дел. Кстати, несмотря на все мои старания, я так и не смог с уверенностью определить, кто из присутствующих желает мне смерти. Либо они так старательно маскировали свои эмоции, либо просто не желали испытывать ненависть по отношению к тому, кого сами заочно считали уже мертвым.

Спустя несколько часов, поздравив меня еще раз, все разошлись, напоследок выразив одобрение королю по поводу расширения семейства, и я остался только с родственниками. Не с теми, которые дальние. Их я вообще не запомнил, потому что на вопрос, кем они мне приходятся, многие даже не могли без подготовки внятно ответить, а выражение «троюродная тетя внучатого племянника сводной сестры» было далеко не самым сложным, которое я услышал. Нет, мы вместе с Мирином, Алоной и Шаракхом решили отметить окончание церемонии в кругу семьи, и пошли в ту самую комнатку, которая, как я узнал, называлась малым королевским кабинетом. В ней мы хорошенько посидели у зажженного камина, посмеялись, вспоминая, как я себя вел, и просто пообщались.

Вот именно в тот момент я и осознал, что у меня действительно появилась новая семья. И пусть Шаракх не являлся моим биологическим отцом, не он меня растил, воспитывал, пусть его я знал совсем недолго, но все это совершенно не мешало мне чувствовать к нему уважение и благодарность. Он больше не был для меня чужим. Да и я осознал, наконец, какое это счастье — иметь родных. Пусть не идеальных, со своими недостатками и закидонами, но близких тебе. Родных, с которыми ты можешь быть самим собой, говорить на любые темы и открыть им все свои тайны. Ну… почти все.

Шаракх рассказал мне, что вчера он сообщил совету о ситуации с покушением, а сегодня утром, пока я бродил по городу, сделал заявление перед народом на центральной площади и пообещал награду за любые сведения, которые могут оказаться полезными в поимке заговорщиков. Именно поэтому сейчас с нами не было Шаринона, который проверял любую информацию, доставляемую ему всеми жаждущими подзаработать. Пока никаких новостей не было, но надежда обнаружить заказчиков покушения все еще сохранялась.

Когда ужин закончился я, пожелав всем добрых снов, удалился к себе и быстро заснул, а наутро, наскоро набив желудок, отправился изучать остальную часть Дара. Вот только сразу после того, как вышел из дворца, весьма отчетливо ощутил чужой взгляд, царапающий мне лопатки. Оглядевшись вокруг магическим зрением, я ничего подозрительного не заметил. Вокруг меня сновали случайные прохожие, гномы в домах занимались своими делами, а насыщенных аур, так характерных священникам, поблизости не наблюдалось. Вздохнув, я предположил, что наверняка это Шаринон позаботился о моем негласном сопровождении, которое следовало за мной от самого выхода, и ничего предпринимать не стал. Если ему настолько необходимо знать, где я обретаюсь, то незачем усложнять работу простым гвардейцам.

Этот взгляд, сопровождавший меня всю дорогу, здорово подпортил мне все ощущения от знакомства с городом. Я не мог нормально насладиться видом местного Колизея, не мог восхищаться памятниками древностями, не мог толком рассмотреть скульптуры на площадях, короче — спустя несколько часов я решил, что хватит с меня этой пытки и пошел обратно во дворец. По пути я заглянул в знакомую магическую лавку, где взял небольшой мешочек с заказанными накануне травками и поблагодарил хозяйку. Вот, теперь будет, чем заняться остаток дня.