Фактор, после допроса, был действительно освобожден. Однако, его наказание заключалось в том, что он оказался вынужден в одиночку разбираться с бизнесом своих родителей и отвернувшимися от них аристократами.

Он не связывался больше со мной. Я не знала, чем он занимается и только изредка до меня доходили скупые слухи.

Больше к Рейнарду я не чувствовала ничего. Перегорело в пепел все — и злость, и обиды. Лишь однажды за прошедший месяц я встретила его случайно, когда ездила встретиться с Алриком и поговорить насчет его бизнеса. Я увидела его на улице. Он садился в свою машину и в тот момент мы пересеклись взглядами.

Фактор какое-то время смотрел на меня, затем отвел взгляд и сел в машину.

Он в тот момент выглядел так, будто бы испытывал вину передо мной.

На самом деле это была лучшая точка, которую я бы поставила в наших ошибочных, фальшивых чувствах и отношениях. У него должен быть другой путь, как и у меня, и наши дороги не должны были пересекаться.

— Анаис. — произнесла я, отрываясь от воспоминаний. — Я даже не надеюсь, что ты осознаешь свои ошибки. Ты на это не способна. Но я искренне желаю тебе, чтобы однажды хоть что-то изменилось в твоей душе и ты смогла впустить в нее немного доброты.

— Лицемерка. — она смотрела в сторону, скривив лицо так, словно вот-вот расплачется. — Ты такая лицемерка, Ирэн, хорошо говорить о доброте, когда у тебя все есть. Ты снова будешь жить лучше всех, а я драить в монастыре полы и прислуживать старым вонючим бабкам? Нюхать их отвратительные старческие запахи и одеваться в тряпье? Ты ужасна! Я умру там, ты что, не понимаешь?! — она, все-таки, разревелась, спрятав лицо в руках.

Я, закатив глаза, оставила ее одну.

Я надеялась, что эта жизнь завершится иначе, чем первая. В этой жизни Анаис осталась глупой и необразованной, потому что рядом с ней была тихая и забитая сестра. Ей незачем было развиваться. Сын Грегори был мертв. Не было у Анаис ничего, что могло бы ей помочь снова творить злодеяния.

Спустя несколько часов я сидела в комнате перед зеркалом.

На мне было струящееся, молочно-белое платье с усыпанным драгоценными камнями лифом. Я сама выбирала дизайн, и сейчас мне казалось, что я не ошиблась. Даже переживая и пытаясь придраться к себе, я выглядела элегантно.

Волосы, завитые легкой волной и заколотые с одного бока, спадали на плечи.

— Вы готовы, леди Ирэния? — заглянула горничная дворца ко мне в комнату, и, обернувшись, я сдержанно кивнула.

— Да. Уже пора?

— Да, леди. Все готовы.

Когда я вышла из комнаты, я увидела ожидающего меня отца.

Несмотря на ссору, он все равно должен был прийти, чтобы проводить меня к алтарю. Даже из-за обиды я не могла попросить сделать это кого-нибудь другого.

Папа внешне… выправился. Хотя случившееся сильно потрясло его и в газетах я видела его будто постаревшим. Сейчас он словно отпустил произошедшее, и его лицо больше не было таким бесконечно усталым и тусклым.

Он повернулся, услышав меня. Его глаза скользнули по моему наряду.

— Ты сегодня очень красивая. — произнес он, а я сдержанно улыбнулась.

— Я сама заказывала платье. Спасибо.

Он подал мне руку и мы направились к месту торжества.

— Ирэн. — заговорил папа, когда мы в молчании преодолели полпути. Он не смотрел на меня, только напряженно глядел вперед. — Я должен тебе кое-что сказать. Прости меня, дочь. Я был сильно неправ. И в словах, которые тебе говорил, и в поступках по отношению к тебе. Я должен был быть проницательней и мягче.

Я почувствовала тяжесть на сердце. То, как он это произносил, ранило меня, потому что хоть я и была в обиде, я не хотела, чтобы мои родители были несчастны или мучились совестью. Я просто хотела, чтобы они жили счастливо дальше. И однажды наши отношения плавно наладились.

— Это наша с мамой вина, что такое случилось с семьей. Если бы мы были дальновиднее…

— Нет. — покачала я головой. — Здесь виноват только один человек — это Анаис. Не берите ее грехи на себя.

— Мы не можем, Ирэн. Это ведь мы ее воспитывали.

Я думала, что папа с мамой будут злиться или не верить в происходящее. Обвинять кого-то. Но оказалось, они винили себя во всем. Анаис все равно оставалась им хоть приемной, но дочерью. Подобное пережить трудно. Мне было легче, потому что я прожила две жизни и еще тогда узнала истинное лицо этой девушки.

Вздохнув, я покрепче сжала пальцы на локте отца.

Их не исправить.

Но это мои родители, и они уже в возрасте. Я должна лучше всех знать, что жизнь иногда обрывается внезапно, и даже при всех обидах, можно однажды пожалеть о невысказанных вовремя чувствах и словах. О потерянном зря времени, не проведенном вместе.

— Давайте не будем говорить о ней, хотя бы когда мы вместе. — медленно сказала я. — После свадьбы я заеду домой, пап, и мы посидим и поговорим, как прежде. С бизнесом ведь все хорошо, у тебя появилось больше свободного времени?

Папа кивнул.

— Сейчас все отлично. Благодаря тебе и Его Высочеству. Как ты? Мы не виделись очень долго и не говорили нормально.

— У меня теперь все… отлично. Пап, давай и впрямь я все расскажу завтра. — нервно произнесла я, потому что мы уже подходили к дверям. — Я сейчас безумно волнуюсь и не могу собрать мысли.

Папа положил ладонь поверх моей и погладил успокаивающе, по-отечески.

— Я был там, там все хорошо. Не переживай. Все с нетерпением ждут, когда ты появишься.

— Спасибо. — одними губами произнесла я.

Мы вышли на улицу, и жаркий, напитанный солнцем воздух опустился на меня.

Свадебная церемония проходила на главной площади дворца. Здесь было безумно много народу. Аристократы и журналисты. Десятки камер. Безумное количество охраны. За стенами дворца я знала, что собралось много обычных людей, которые хотели посмотреть трансляцию первыми.

Первым я пересеклась взглядом с кронпринцем. Он уже ждал меня.

Отец подвел меня к нему. Затем передал руку и чуть склонил голову в знак уважения. Рейнарду при нашей помолвке он говорил много слов и предупреждал беречь меня, но кронпринцу такого сказать он не мог. Однако, по его взгляду было заметно беспокойство.

Кейл сжал мою ладонь.

Началась церемония.

Пока священник произносил речь, я глубоко дышала, пытаясь успокоиться и не впасть в панику. Я чувствовала на себе сотни внимательных взглядов.

— Интересно. — внезапно я услышала голос кронпринца, и растерянно подняла взгляд. Он