– Нам необходимо... выступать немедленно. По моей оценке... до места, где оно спрятано... примерно... три дня ходьбы. Добавим к ним три дня на возвращение.

Ян с трудом вымолвил:

– Хасмаль, отнеси Кейт в лодку. Надо показать ее лекапевту.

– Лекапевт рыщет за сокровищами вместе со всеми остальными, – ответил Хасмаль. – Он не может допустить, чтобы кто-нибудь поставил под сомнение его претензии на равную долю.

– Проклятие! – Капитан поник головой, раздумывая. – Тогда везем ее на корабль и звоним в колокол. И что-нибудь сделаем для нее сами, прежде чем лекапевт вернется.

– Со мной все в порядке, – заявила Кейт, – нам нужно спешить.

– Ты выглядишь просто ужасно!

Ян испытывал неподдельный ужас... он боялся, что Кейт может в любую минуту потерять сознание и умереть. Кейт обратила к Хасмалю молящий взгляд.

– Скажи ему... что со мной все в порядке, Хасмаль!

– Это не так, – ответил он. – По-моему, ты недалека от смерти.

– Мне просто необходимо...

Кейт снова осела, и Ян заметил, что на сей раз ей труднее удержаться на ногах.

Он подхватил ее и поцеловал. В его руках она казалась птичкой – слишком легкой и хрупкой, чтобы жить. Обернувшись к Хасмалю, капитан сказал:

– На корабль. Там будем думать, что произошло с ней и как нам надлежит поступить.

Собственные чувства застали Яна врасплох. Он более не нуждался в Кейт, получив город, который сделает его безмерно богатым и могущественным; если она умрет от ран, он сможет объявить город своим. Однако, сидя на веслах вместе с Хасмалем по пути к «Кречету», он понял, что хочетее, и желание это уходит корнями отнюдь не в постельные утехи.

Он ощущал потребность вновь спорить с ней о сравнительных достоинствах философских систем Фареллхау и Н'станри, сидеть рядом с ней у камина в Великом Доме и вспоминать приключения, приведшие их к богатству, власти и счастью. Или же, вдруг понял он, всю жизнь бороздить вместе с ней океаны Матрина. Ян Драклес смотрел на изможденную, умирающую на его руках женщину, к собственному недоумению, обнаруживая, что, пока рассчитывал на сокровища ее города и выгодную женитьбу на ней, успел бесповоротно влюбиться в Кейт. А посему и состояние, и власть, которые могли оказаться в его руках, ничего не значили... важна была только ее жизнь.

Когда они ступили на корабль, Кейт уже едва дышала. Пока Ян пытался разговором удержать ее в сознании, Хасмаль принес воды.

– До возвращения лекапевта мы можем напоить ее. По-моему, организм ее обезвожен.

Ян кивнул. Он поддерживал ее голову, а Хасмаль вливал ей в рот воду, поглаживая по горлу. Вскоре они заметили улучшение. Кейт начала глотать самостоятельно, наконец открыла глаза, потянулась к чашке и принялась пить.

Первым словом, которое она сумела выдавить из себя, оказалось «есть», и какое-то время другого слова они от нее не слышали. Хасмаль таскал пишу из кладовой и камбуза, Кейт пожирала принесенное и требовала еще. Еда исцеляла ее куда быстрее, чем мог предположить Ян. За две стоянки она успела набрать вес – буквально на его глазах – и из скелета превратилась в изящную, хрупкую женщину. Более того, за это время раны полностью затянулись. Кейт ела и ела, делая перерыв лишь на то, чтобы попросить добавки.

Наконец она отодвинула тарелку и сказала:

– А теперь надо отправляться за Зеркалом. Нам понадобится помощь. Оно гораздо больше, чем я ожидала. Выйдем втроем, быть может, потребуются еще двое. И нечто вроде волокуши или саней, чтобы доставить его обратно. Припасы на дорогу – три дня туда и три обратно. Возможно, пригодится оружие. Мне попадались следы хищников, они могут счесть меня вкусной – в человеческом облике.

– Мы никуда не идем, – возразил Ян. – Вчера ты едва не умерла...

Она оборвала его на середине фразы.

– Я обнаружила тот единственный предмет, который объявляю своей собственностью и отказываюсь от всего прочего. Больше мне ничего не нужно.

Ян застыл на мгновение, покоряясь вновь вернувшейся жадности. Но тут же отбросил ее.

– Расскажи, что ты отыскала.

На рассказ нужно было время. Наконец он удосужился все осознать.

– Предмет, который возвращает назад умерших. И ты хочешь с его помощью оживить Галвеев, как только научишься им пользоваться?

– Да.

Истинное безумие... однако Древние знали о мире куда больше, чем сумели заново открыть с тех пор ученые. Быть может, уничтожая мир, чародеи не беспокоились именно оттого, что знали, как вернуть его обитателей назад... во всяком случае, тех, кто им нравился. Впрочем, наверное, люди, умевшие пользоваться Зеркалом, погибли сами.

Он взял руку Кейт в свою. Если Зеркало Душ способно работать, значит, его потомки будут ему кое-чем обязаны. Если же нет, изрядная доля сокровищ города окажется у него. В любом случае он останется в выигрыше. Причем не задевая Кейт.

– Выходим сегодня вечером, – сказал он. – Я во всем помогу тебе. Я даже готов доставить его в твой Дом, чтобы ты могла оживить свою Семью.

Она удивленно наморщила лоб.

– Поможешь? Но почему?

Погладив тыльную сторону ее ладони, он ощутил под ней тонкие косточки. Надо, чтобы она как следует поела перед отправлением, подумал он. Незачем вновь рисковать ее жизнью.

– Потому что я люблю тебя, – признался Ян.

Забавно было сознавать, что слова эти он произносит всерьез.

– Он поцеловал ее, – сказала Ррру-иф Джейти.

По требованию Ррру-иф они засели на деревьях над пляжем... Шрамоносная утверждала, что озабочена поведением капитана.

Джейти уже успел привыкнуть к ее сетованиям. Каждый день, когда Ян Драклес отправлялся на поиски сокровищ, Ррру-иф начинала жаловаться, что оборотень и колдун завладели капитаном. И хотя бы раз на дню она принималась уговаривать его перехватить Кейт и Хасмаля и убить их, чтобы капитан наконец вырвался из чар. Она все твердила, что Ян забудет свое обещание оставить их на берегу. И теперь, наблюдая за Яном и Кейт из-за ветвей, Ррру-иф просто клокотала гневом.

– Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, – заметил Джейти, – но он капитан и вправе поступать как хочет.

Ррру-иф подняла брови.

– Ты в самом деле так думаешь?

В ее рыке слышалось презрение.

Как бы ни обожал Джейти Ррру-иф, Ян Драклес мог рассчитывать на верность матроса, которого семнадцать лет назад спас от виселицы, когда Джейти в возрасте семнадцати лет был обвинен в покушении на достоинство параглезы. Он был тогда помощником повара в Доме Сабиров в Вилхене. Жена параглеза увлеклась им и велела лично доставить поднос со сластями и кувшин вина в ее комнату – «для маленькой вечеринки». Прибыв на место, Джейти обнаружил, что гости, кроме него самого, не предусмотрены, и в программу развлечений входит не только десерт.