— Сэм!

Но Саманта его не слушала. Похоже, она уловила какую‑то перемену в его тоне и подхлестывала Черного Красавчика, заставляя ускорить бег. Внимательно вглядевшись в ее фигуру, Тейт понял, что его догадка верна. Ноги, которые три года назад крепко сжимали бока лошади, висели безжизненно, носки сапог смотрели в землю. Саманта никогда такого бы не допустила, если бы была властна над своими ногами. Теперь Тейту стало наконец понятно, почему у нее такое странное седло. Он так пожирал глазами ее лицо, что упустил самую важную деталь… Тейту пришлось пришпорить лошадь, чтобы догнать Сэм, и наконец, перед последним холмом, не доезжая главного комплекса, Тейт пустил лошадь галопом и схватил Черного Красавчика под уздцы.

— Стой же, черт побери! Мне нужно задать тебе один вопрос.

Голубые глаза яростно вспыхнули.

— Отпусти, кому говорю!

— Ну, нет! Ты мне скажешь правду, или я скину тебя с этой проклятой лошади, которую я всегда ненавидел, и посмотрим, что будет дальше!

— Только попробуй, ублюдок! — вызывающе крикнула Сэм и попыталась отобрать у Тейта вожжи.

— И что случится?

— Я встану и пойду домой. — Сэм отчаянно надеялась, что Тейт ей поверит.

— Вот как? Неужели, Сэм? Ну, тогда, может, стоит попробовать?.. — Тейт легонько толкнул Саманту, и она тут же отъехала в сторону.

— Прекрати! Слышишь?

— Почему ты не хочешь мне рассказать? Почему? — Его глаза стали зеленее, чем когда‑либо, а лицо исказилось от невыразимой муки. — Я люблю тебя, женщина, неужели ты не понимаешь? Все эти три года я тебя любил, каждую минуту думал о тебе. Я же оставил тебя ради твоего же блага, чтобы ты могла вернуться в свой мир, к людям своего круга и забыть обо мне. А я о тебе никогда не забывал, Сэм, каждую ночь ты приходила ко мне во сне, и вдруг ты здесь, передо мной… Ты стала еще красивее, еще желаннее, а ты меня к себе не подпускаешь. Почему? У тебя кто‑то есть? Ты только скажи! Тогда я уйду и никогда больше не появлюсь. Но ведь дело не в этом, да? Просто ты такая же, как твои подопечные? Как эти дети, не правда ли? Что ж, значит, ты ведешь себя сейчас так же глупо, как я три года назад. Я думал, ковбой — существо низшего сорта. А теперь тебе кажется, что раз ты не можешь ходить, то уже не достойна меня. Ты ведь не можешь ходить, да, Сэм? Да? Отвечай же, черт побери! — Это был горестный вопль, слезы текли по щекам Тейта, а Саманта смотрела на него, и в ее душе клокотали злоба и отчаяние.

Наконец она напряженно кивнула и, уже не скрывая слез, вырвала поводья Красавчика из рук Тейта.

Но прежде чем отъехать от Джордана, она бросила ему через плечо:

— Да, это так. Ты прав, Тейт. Но самое удивительное другое: ты и три года назад был прав. Нет, не насчет своей ситуации, а вообще… Есть обстоятельства, которые имеют решающее значение. То, что произошло со мной, из этого разряда. — Сэм медленно поехала вперед. — А теперь сделай мне одолжение. Ты уже попрощался с сыном и сказал мне все, что хотел. Теперь уезжай. Сделай одолжение, уезжай.

— Не уеду! — Он был непреклонен, и лошадь, на которой сидела Саманта, послушно остановилась, почуяв силу Тейта. — Я не уеду, Сэм. На этот раз я такую глупость не сделаю. Если я тебе противен, тогда другое дело, но если это все из‑за твоих ног, то я и с места не сдвинусь. То, что ты не можешь ходить, для меня ничего не меняет. Я люблю тебя. Люблю твое лицо, твое сердце, твой ум и душу. Люблю за то, что ты столько дала мне и моему сыну и этим ребятишкам. Ты знаешь, Джеф мне рассказывал про тебя. Он писал про необыкновенную женщину, которая устроила удивительное ранчо. Только я совершенно не понимал, чем он тут занимается. И не знал, что эта женщина — ты. Я представлял себе блаженную, которая затеяла на ранчо Каро что‑то эдакое. Я и понятия не имел, что это ты, Сэм… И теперь, когда все выяснилось, я никуда не уеду.

— Нет, уедешь. — Лицо Сэм стало жестким. — Я не нуждаюсь в жалости, И помощь мне не нужна. Мне больше ничего не нужно, хватит того, что я имею — этих ребятишек и моего сына.

Тейт впервые услышал о Тимми, а ведь он прекрасно помнил, как она призналась ему однажды, что не может иметь детей.

— Это ты мне объяснишь потом. А сейчас скажи, что ты намерена делать. Попытаешься ускакать от меня в горы? Спрячешься в конюшне? Поскачешь на шоссе? Я все равно от тебя не отстану, Сэм.

Сэм сверкнула на него глазами и, вне себя от бешенства, пустила коня вскачь и как безумная понеслась к холмам, так что лошадь Тейта еле поспевала за Черным Красавчиком. Но куда бы ни мчалась Саманта, Тейт неизменно следовал за ней. Наконец даже Черный Красавчик притомился, и Сэм была вынуждена остановиться. Они очутились почти у границы ранчо, и, пустив коня шагом, Сэм в отчаянии воскликнула:

— Зачем ты это делаешь, Тейт?

— Затем, что я люблю тебя. Сэм, что случилось?

И наконец она прекратила сопротивление и сказала ему все. Он поднес ладонь к глазам, заслоняясь от солнца, а Сэм принялась рассказывать, как она искала Тейта повсюду, рассказала про съемки рекламных фильмов, про Серого Дьявола и роковую прогулку.

— Сэм, но почему?

— Потому что я отчаялась тебя найти… — ответила Саманта и прошептала: — Потому что я тебя так сильно любила… и мне казалось, я не смогу без тебя жить.

— Мне тоже так казалось. — В его словах звучала горечь трехлетнего одиночества. — Я работал не покладая рук от зари до зари и думал только о тебе, Сэм. Каждую ночь, ложась спать, я думал только о тебе.

— Я тоже.

— Ты долго лежала в больнице?

— Около десяти месяцев, — сказала Саманта и добавила, передернув плечами: — Самое удивительное, что меня это уже не расстраивает. Случилось — и случилось. Я вполне могу с этим жить. А вот взваливать такую ношу на кого‑то другого — не могу.

— А что, есть кто‑то другой?

Тейт замер в нерешительности, но Саманта улыбнулась и покачала головой.

— Нет, никого нет. И не будет.

— Ошибаешься. — Он подъехал к ней вплотную. — Будет!

И, не тратя лишних слов, поцеловал ее, крепко прижал к себе и

запустил пальцы в ее прекрасные золотистые волосы.

— Белогривка… О, моя Белогривка…

А потом Сэм услышала слова, которых так долго ждала:

— Я больше никогда не оставлю тебя, Сэм. Никогда.

Он держал ее крепко, и наконец она, отбросив осторожность, сказала:

— Я люблю тебя. И всегда любила.

Саманта произнесла это с трепетом, она глядела на Тейта и не могла наглядеться. Тейт Джордан все‑таки вернулся…

И когда он в следующий раз поцеловал ее, она прошептала:

— Добро пожаловать домой!

Тейт взял ее за руку, и они медленно поехали по холмам к дому, стараясь держаться как можно ближе друг к другу.