Ганс не ответил. Он встал, подошел к Шону и положил руку ему на плечо.

– Мы найдем ее.

– Черт побери! – Шон прикусил губу, пытаясь сдержать свой гнев. Его страх не поможет найти Люси.

Будь мужественна, Люси. Я найду тебя.

– Он шовинист? Он поступает так потому, что считаешь себя лучше женщин?

– Это несколько упрощенное объяснение, но да, – ответил Ганс. – Я думаю, Миллер верит в то, что женщины по своей природе слабее и должны прислуживать мужчинам, а потому их необходимо предварительно обучить. У всех его жертв есть одна общая черта, по словам психолога, который работал с ними после всего случившегося, – все они страдали от заниженной самооценки. Они считали, что непривлекательны для противоположного пола, что слишком толстые, слишком худые или слишком некрасивые. Он же охотился за изгоями. Они гораздо более уязвимы перед шармом более взрослого, привлекательного мужчины, обладающего определенной степенью власти над ними.

– Люси совсем не подпадает под это описание, – сказал Диллон.

– Согласен.

Шон резко вздернул голову. Что-то в голосе доктора Виго показалось ему странным.

– Что отсюда следует? – требовательно спросил он.

– Расскажите о его матери, – произнес Ганс.

Роган нахмурился, недовольный направлением разговора.

– Кристина Лайонс. После развода вернула себе девичью фамилию. Успешный агент по недвижимости в Сан-Франциско, художник. Ей принадлежала картинная галерея, где она продавала свои работы плюс работы других местных художников.

– Ты нашел ее некролог?

– Он у меня, но я его еще не читал… – Шон углубился в свой компьютер. – Вот он. – Пробежал текст глазами. – Что вы ищете?

– Прочти последние два предложения. Обычно там содержится информация о ближайших родственниках.

Шон зачитал:

– Кристина оставляет в этом мире свою подругу, с которой они счастливо прожили двенадцать лет, Никки Броман. Пожертвования на цветы просим направлять в Национальное общество борьбы с раком груди.

Шон нахмурился:

– Он обозлен на женщин из-за того, что его мать оказалась лесбиянкой?

– Нет, не совсем. Думаю, что он ненавидит женщин оттого, что мать добилась успеха в жизни без мужчины. Более того, раз в некрологе не содержится никаких воспоминаний о сыне, она, скорее всего, отказалась от него. А что насчет некролога Пола Миллера? Чем он занимался?

Шон открыл некролог отца и быстро прочитал:

– Электрик, на пенсии.

– Сколько ему было лет на момент смерти?

– Сорок девять.

– Рановато для пенсии.

– Он жил в дерьмовом районе в Балтиморе. После себя оставил сына, Питера Миллера из Балтимора… – Шон поднял взгляд. – У меня нет данных на принадлежащую ему недвижимость в Балтиморе. Только дом в Уилмингтоне.

– Раз он жил в дерьмовом районе, может быть, дом им не принадлежал?

– Арендовали.

– Отец когда-либо имел свой дом?

– Да, – ответил Шон, глядя на экран, – но потерял его спустя шесть месяцев после того, как Кристина бросила его.

– Она помогала ему. – Ганс поднял глаза к потолку. – А затем ушла, и он переехал в дешевое арендованное жилье в неблагополучном районе. Почему она не забрала с собой сына?

– Ему было четырнадцать. Может быть, мать решила, что ему лучше остаться с отцом? – спросил детектив.

– Или боялась. Четырнадцать – переходный возраст. Может быть, он проявлял ранние признаки серийного убийцы?

Шон подпрыгнул на месте:

– Что? А это еще откуда? Он насильник, манипулятор. При чем тут серийный убийца?

– Вспомни мертвую собаку девчонки, которая его не послушалась. Обычно люди не просыпаются одним прекрасным утром и не решают убить чью-то собаку. Это было не в первый раз. Убийство животных – одна из характерных черт будущих серийных убийц. Можешь проверить все случаи поджогов в Балтиморе в то время, когда Миллеру было от десяти до восемнадцати, и отметить все на карте?

– Я не могу, но Джейн сможет. – Шон отправил ей письмо по электронной почте в надежде на то, что она все еще у компьютера, хотя в Калифорнии было полпятого утра.

– И что это все значит для Люси? – спросил детектив. – Если она не подпадает под характеристики жертв сексуального насилия с его стороны, он что, убьет ее?

– Да, – ответил Ганс.

Роган побледнел.

– Но как вы можете знать…

– Но не сегодня. И не завтра. Он хочет научить ее чему-то. Я… – Он осекся.

– Продолжайте! – сказал Шон. – Я должен знать.

– Мне нужно позвонить Ною.

* * *

Люси долго пыталась разговорить забившуюся в угол женщину, и когда она уже была готова отказаться от этой идеи, девушка заговорила хриплым шепотом:

– Меня зовут Кэролайн.

– Ну наконец-то, – вздохнула Люси с облегчением. – Что же ты молчала?

Девушка молчала долгую минуту, затем сказала:

– Он сделает мне больно.

– Как долго ты здесь?

– Шшшш!

– Несколько дней? Недель? – прошептала Люси.

– Шесть дней, мне так кажется. Может, семь. Он убил женщину в амбаре. Выстрелил ей в затылок. – Голос Кэролайн надломился, и она снова вжалась в свой угол. – Я следующая.

Люси показалось, что она ослышалась.

– Что?

– Шшш! Он сказал мне, что если приведет в дом еще одну самку, значит, я его подвела. Сегодня он убьет меня.

– Похититель тебя изнасиловал?

Девушка покачала головой:

– Даже пальцем не прикоснулся.

– Кто он? Как его зовут?

– Я не знаю. Я шла к машине после работы, и мне стало плохо. Я сидела на водительском сиденье, закрыла глаза, а очнулась уже здесь.

– Где мы?

Кэролайн пожала плечами:

– Я живу в Гринсборо.

– А я из Джорджтауна. Слушай меня. Мы выберемся отсюда. Ты была в амбаре? Что еще вокруг нас?

– Ничего. Никаких других домов. Я даже дороги не видела.

– Я найду дорогу.

– Мы даже без обуви, – девушка жестом показала себе на ноги. – А там снег.

– Я лучше умру там, чем буду жить здесь, – ответила Люси и посмотрела на свои наручники. Выбраться отсюда будет нелегко.

* * *

Ненавижу эту самку.

Она непокорна. И другие временами бывали строптивы, но в ней есть что-то, что не дает мне успокоиться, что съедает меня изнутри.