Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даешь слово?
— Да, — киваю я.
— Тогда конечно. Я это сделал, да. Спланировал убийства.
Вот оно что. Он, должно быть, решил, что пора расставить все точки над i.
— Ты реализовал свой план, как и говорила миссис Перес. Убил Марго. Потом Джил, Камилла и Дуг побежали. Ты погнался за ними. Настиг Дуга. Покончил с ним.
Он поднимает указательный палец:
— Вот тут я допустил просчет. Видишь ли, с Марго я поторопился. Хотел, чтобы она умерла последней, потому что ее уже связали. Но шея Марго, такая открытая, такая доступная, притянула меня… я не устоял.
— Кое-что я никак не мог понять. Но теперь, похоже, понял.
— Я тебя слушаю.
— Эти сочинения, которые частные детективы послали Люси.
— И что?
— Я гадал, кто нас видел в лесу, но Люси нашла правильный ответ. Только один человек мог это знать — убийца. Ты, Уэйн.
Он развел руками.
— Скромность не позволяет мне сказать больше.
— Именно ты снабдил «Эс-вэ-эр» сведениями, которые были использованы в сочинениях. Источник информации — ты.
— Скромность, Коуп. Опять должен прикрыться скромностью.
Он явно наслаждается нашей беседой.
— Как тебе удалось добиться помощи Айры?
— Дорогой дядя Айра… Обкуренный хиппи.
— Он самый, Уэйн.
— Он мне особенно и не помогал. Мне лишь требовалось, чтобы он не путался под ногами. Видишь ли… возможно, тебя это шокирует, но Айра сидел на наркотиках. У меня были фотографии и доказательства. Если бы это выплыло наружу, его драгоценный лагерь тут же закрыли бы. И он уже никогда не смог бы организовать новый. — Его улыбка становится шире.
— Поэтому, когда мы с Джилом пригрозили, что разворошим старое, Айра испугался, — говорю я. — От наркотиков он не отказался, так что за последние двадцать лет с головой у него становилось все хуже и хуже. Ты уже сидел в тюрьме, мы с Джилом могли бросить на него тень. Вот Айра и запаниковал. Убил Джила и попытался убить меня.
Уэйн все улыбается.
Но улыбка какая-то другая.
— Уэйн!
Он не отвечает. Продолжает улыбаться. Мне это не нравится. Я вспоминаю только что сказанные мной слова. И все равно мне не нравится его улыбка.
А Уэйн улыбается и улыбается.
— Уэйн! — повторяю я.
— Ты кое-что упускаешь, Коуп.
Я жду.
— Мне помогал не только Айра.
— Знаю, — киваю я. — Джил внес свою лепту. Он связал Марго. И моя сестра тоже. Помогла выманить Марго в лес.
Уэйн щурится. Сдвигает большой и указательный пальцы правой руки, оставляя между ними полдюйма.
— Ты упускаешь еще один нюанс. Маленький-премаленький секрет, который я хранил все эти годы.
Я задерживаю дыхание. Он улыбается. Наконец я не выдерживаю:
— Что?
Он наклоняется вперед и шепчет:
— Я про тебя, Коуп.
Я лишаюсь дара речи.
— Ты забываешь про свою лепту.
— Я помню про свою лепту — я ушел с поста.
— Да, правильно. А если бы не ушел?
— Возможно, остановил бы тебя.
— Да, — кивает Уэйн. — Совершенно верно.
Я жду продолжения. Он молчит.
— Именно это ты хотел услышать, Уэйн? Что я отчасти чувствую себя ответственным за случившееся?
— Нет. Не все так просто.
— Это ты о чем?
Он качает головой.
— Ты кое-что упускаешь.
— И что же я упускаю?
— Подумай, Коуп. Действительно, ты покинул пост. Но, как ты правильно заметил, я все спланировал. — Он рупором прикладывает руки ко рту и вновь переходит на шепот: — Ответь мне: почему я точно знал, что в эту ночь на посту тебя не будет?
Мы с Люси едем в лес.
Я уже получил разрешение шерифа Лоуэлла, поэтому охранник, тот самый, о котором предупреждала Мьюз, пропускает нас без лишних слов. Мы оставляем автомобиль на стоянке у кондоминиума. Это странно — ни Люси, ни я не заглядывали сюда в последние двадцать лет. Жилого комплекса здесь не было и в помине, тем не менее мы знаем, где находимся и куда идти.
Эта земля принадлежала отцу Люси, ее дорогому Айре. Он приходил сюда в те далекие времена, ощущая себя Магелланом, открывающим новые земли. Айра, возможно, смотрел на эти леса и видел перед собой реальное воплощение мечты всей своей жизни: лагерь, коммуна, естественная среда обитания, лишенная всех грехов человечества, уголок умиротворенности и гармонии, где всегда будут главенствовать исповедуемые им ценности.
Бедный Айра.
Большинство преступлений, с которыми я сталкиваюсь, начинаются с малого. Жена раздражает мужа по мелочам — не туда положила пульт дистанционного управления, не разогрела вовремя обед, а потом пошло-поехало. Но в данном случае все было с точностью до наоборот. Что-то действительно серьезное и страшное раскрутило маховик дальнейших событий. Жажда крови Уэйна Стюбенса предопределила последующие убийства.
Наверное, мы все в той или иной степени посодействовали ему. Но главным помощником Уэйна стал страх. Э-Джей Дженретт показал мне силу страха: достаточно запугать человека, и он превращается в твоего сообщника. Только для его сына-насильника этот принцип не сработал. Папаша не сумел запугать Шамик Джонсон. Не сумел запугать и меня.
Может, потому, что я уже натерпелся страха.
Люси несет цветы, но ей-то следовало бы знать, что это неправильно. Мы не кладем цветы на могилы. Мы кладем камни. Я также не знаю, кому эти цветы — моей матери или отцу Люси. Наверное, обоим.
Мы идем по старой тропе (да, она никуда не делась, только сильно заросла), туда, где Барретт нашел кости моей матери. Могила, в которой ее похоронили, пуста. Ветер треплет полоски желтой ленты, которой огораживали место преступления.
Люси опускается на колени. Я слушаю ветер и задаюсь вопросом: а услышу ли я крики? Не слышу. Не слышу ничего, кроме ударов собственного сердца.
— Почему мы пошли в лес той ночью, Люси?
Она не смотрит на меня.
— Я никогда над этим не задумывался. В отличие от остальных. Все удивлялись, как я мог проявить такую безответственность. Но для меня все было очевидно: я влюбился и покинул пост с моей возлюбленной. Что могло быть более естественным?
Люси осторожно кладет цветы на землю и по-прежнему не смотрит на меня.
— Айра не помогал Уэйну Стюбенсу в ту ночь, — говорю я женщине, которую люблю. — Ему помогала ты.
Я говорю это как обвинитель, как прокурор. И это сильнее меня.