– Есть и такие. – У меня перед глазами почему-то нарисовался Нестеров.

– Но ни один болтик не собирается выпрыгнуть из гнезда. Сорваться с резьбы и выскочить. Он даже не представляет себе, что есть еще что-то, кроме конструкции, в которую ввинчен. Конструкция хорошая, просто его неправильно завинтили. А если сменить дырку, все и наладится. Этажом выше и масла больше, и отвертка не такая тугая.

– А без винтиков никак нельзя объяснить?

– Легко! – Нотов засмеялся. – Девяносто процентов людей пишут заявление об уходе не потому, что на самом деле хотят уйти, а в надежде, что им тут же зарплату прибавят. Статистика. Так же и вы вышли на улицу в надежде, что вам тут прибавят, там не сократят, а рабочее время уменьшат. То есть вы, по сути, соглашались с тем, что корпорации – нормальное явление. И их правила – нормальные правила. Просто можно было бы им правила немного смягчить.

– Так оно и было, – кивнул я.

– Вы вышли торговаться с Системой, играя в революцию. А с врагом не торгуются, его ненавидят и убивают. Но картель вам не враг – он ваш работодатель. Вы признаете его своей Системой.

– Погоди, Нотов, но это же правильно! Картель ведь не захватчик, – я налил себе еще, – не напавшее на нас государство. Это обычные корпорации, только и всего.

– Они уже давно не обычные, – Нотов встал и открыл окно, – они уже давно не обычные. Банальный пример – доходы пятерки самых больших корпораций больше бюджета Африки. В Африке сколько государств?

– Не знаю.

– Много, Саша, много. Когда ты разговариваешь наравне с государством, ты можешь диктовать условия. Когда ты больше, чем оно, тебе остается только самому стать государством.

– Но мы не граждане корпораций, – неуверенно сказал я.

– Вот именно. Государство обязуется вас защищать по конституции. А корпорации обязуются только платить зарплату.

– Ты хочешь сказать, что…

– Я хочу сказать, что все это произошло с нашего согласия. Когда в мире в первую очередь важна надпись на твоей визитке, это значит, что паспорта больше не играют роли. Только вспомогательное средство контроля. Как кредитка. Вы граждане корпораций, ты уж извини. Винтики. И Система знает, что вы ощущаете себя винтиками. И бьет вас молотками, чтобы глубже входили. Масло тратить – дорого. Можно еще на уровень выше ввинтить, но опять же молотком добить, для верности.

– Мы же пытались вывинтиться, – проговорил я скорее для самого себя.

– Нет, дорогой мой! Вы пытались покомфортнее ввинтиться. «Миллионы на улицах». Миллионы погнутых винтиков. Вас просто взяли и выбросили, заменив другими.

– Работниками из Нечерноземья, – вспомнил я слова рекрутера. – Нотов, мне страшно…

– Перекурил, что ли? – озабоченно спросил он.

– Я был одним из них. Я думал, что это нормально. Это жизнь так устроена. В ней нужно делать карьеру, стремиться стать «нормальным человеком». Ты представляешь, что будет, если объяснить это каждому балбесу? – Я потянулся за сигаретой, достал ее из пачки и замер. – Они умрут, если узнают, что верхний этаж здания, на который они стремятся забраться, является всего-навсего нижним ярусом другого здания. А все сооружение – огромная куча навоза, отличающаяся степенью проникновения в нее свежего воздуха. Света не видит никто.

На экране телевизора тем временем показывали видео, в котором люди сидели за большим офисным столом и обсуждали план разделки свиных туш. Графики, числа, диаграммы, туши, туши, туши…

– Это человеческая природа. Люди не родились менеджерами компаний, они сами придумали эту Систему. В ней теперь можно существовать только тремя способами. – Нотов говорил ледяным тоном, словно обращаясь не ко мне: – Возглавить ее, стать ее частью, либо просто сбежать.

В телевизоре началась настоящая содомия. Свиньи, одетые в офисные костюмы, сношались меж собой, резали друг друга на ломти и падали на конвейер, который превращался в презентацию, транслирующуюся на экране другой переговорной. Там тоже был стол, за которым сидели люди. Эти пока не превратились в свиней.

– Куда, Нотов?! – вскрикнул я, вскакивая с дивана чтобы выключить телевизор.

– А чего ты орешь-то? – удивленно посмотрел он на меня. – Ты уже не в ней. Тебя выбросили. Главное теперь не найти себе новую стенку, в которую можно ввинтиться.

– А куда бежать?

– Смешно, но места есть! Ты, кстати, знаешь, что настоящая делюга разворачивается не здесь? То, что вы делали на улицах, просто дискотека. В Казани идет война, слышал об этом?

– Нет. – У меня похолодели пальцы. Наверное, я действительно переусердствовал.

– Об этом нигде не говорят, но после того как во время вашего бунта картель решил накручивать против менеджеров народ, в некоторых регионах СМИ переусердствовали. «Дубина народной войны». Учил в школе? – Нотов начал сворачивать очередной косяк. – Это не посиделки клерков на улицах. У народа все просто. Говорите, менеджеры виноваты в кризисе? А где эти менеджеры работают? В офисах, суки, сидят? А что же эти офисы позволили им такие бабки получать, да еще и кризис делать, а? Ну, тут кто-то вовремя подсуетился с оружием, и понеслось.

– Революция? – тихо спросил я.

– Пока нет, но близко. Они же к государству претензий не имеют. Только «к офисам и менеджерам». Я бы сам туда поехал, да паранойя не дает. Везде подставу чувствую.

– А может, не подстава? – Я зевнул. Меня немного знобило от разговора и клонило в сон от выпитого.

– В любом случае там интересно. Говорят, уже комиссариаты образовывают. Милиция и находившиеся в регионе войска перешли на сторону повстанцев. Регион пока только оцепили, отрезав от внешнего мира.

– Вот бы рвануть туда! – Я закрыл глаза.

– Рвани, – услышал я откуда-то издалека. – Компания нужна? Повоевать хочешь? Вомбат, батяня. Батяня, вомбат…

– …Слушай, Нотов, – говорю я после долгого раздумья. – А ты можешь человека в Москве найти?

– Много денег должен? – отвечает он, выдержав еще более долгую паузу.

– Вообще не должен… я… я девушку потерял.

Молчание. Наконец он говорит совершенно заспанным голосом:

– Завтра найдем… то есть поговорим.

Мне послышалось, или он действительно сказал «найдем»?

Несколько дней спустя я, как обычно, тупо носил коробки, забирая их с ленты транспортера и раскладывая по клеткам. В цехе царила тишина – мои коллеги страдали не то похмельем, не то весенним авитаминозом. Поначалу я не обратил никакого внимания на ту посылку. Яркий логотип продуктовой компании, фирменные цвета. Стандартная коробка, в каких обычно приходят рекламные буклеты, стикеры и прочая шняга, используемая для привлечения внимания покупателей. Минут через двадцать на ленту плюхнулась еще одна, такая же. Я посмотрел на адрес и почему-то никак не мог сообразить, в какую клетку ее класть. Еще раз посмотрел надпись – и тут меня будто хлестнуло по глазам. В графе «отправитель» значилось: «Сеть супермаркетов “Молл 3000”». Адрес. И ниже, черным маркером, неряшливым почерком приписка – «ответственное лицо отправителя»: Свиридова Анна, контактный телефон…