Многие офицеры Дёница были фанатично преданы идеям нацизма. Средний возраст командиров подводных лодок составлял 23 года, их подчиненные были на пару лет моложе – совершенный продукт педагогической системы Геббельса. Командир U-181 Вольфганг Лут регулярно читал своему экипажу проповеди о расовом вопросе и политике Германии в отношении иных народов, о фюрере и национал-социалистическом движении9. Сама мысль проводить подобные заседания внутри душной стальной коробки в 30 м ниже поверхности Атлантического океана кажется сюрреалистической, и не всех членов экипажа радовал решительный запрет Лута размещать постеры рядом с портретом фюрера и слушать упадочнический англо-американский джаз. «Нравится не нравится – это необсуждаемо, – заявил он своим офицерам. – Вам это нравиться не должно, и точка. Немец не может любить это, как не может он любить еврейку. В этой тяжелой битве каждый должен научиться бескомпромиссной ненависти к врагу». На другой лодке в 1944 г. опытный капитан велел офицерам убрать с переборки портрет Гитлера: «Идолопоклонство неуместно»10. Его отстранили от должности, обвинили в подрыве боевого духа экипажа, арестовали и казнили.

В мае – июне 1942 г. в восточных территориальных водах США затонуло множество судов, общим тоннажем миллион: подводные лодки часто выпускали торпеды по кораблям, чьи силуэты вырисовывались в свете береговых огней. Всего за год на дно отправилось кораблей общим водоизмещением 6 млн тонн. Дорого заплатил американский торговый флот за отказ своего ВМФ присоединиться к созданной канадцами сети конвоев и учесть британский опыт. Немецкие подводные лодки собирались в волчьи стаи по десять-двенадцать штук и нападали на группы сопровождения конвоев. Коды постоянно менялись, и союзникам не всегда удавалось расшифровать немецкие переговоры, а тем самым и конвои не получали вовремя предупреждение и не успевали свернуть с пути рыщущих подлодок. Но постепенно союзники учились этой игре: совершенствовались технологии войны с подводными лодками, морские радары стали работать точнее благодаря многорезонаторному магнетрону, группа сопровождения вела голосовые переговоры с помощью системы TBS (Talk Between Ships), а главное – накапливался опыт.

Чтобы выследить и потопить подводную лодку, требовалось четкое взаимодействие двух-трех боевых кораблей: одиночке почти никогда не удавалось метать глубинные бомбы с достаточной точностью, чтобы смертельно поразить свою мишень. Немцам становилось все затруднительнее курсировать поблизости от американских или английских берегов, в радиусе действия воздушных патрулей. Хорошую скорость подводные лодки развивали только на поверхности, а на глубине с трудом поспевали за конвоем. Самолеты прикрытия вынуждали лодки опускаться на глубину, и это оказалось более эффективной мерой борьбы с ними, чем атаки на бетонные доки Бреста и Лорьяна – там английские ВВС потратили много не окупившихся результатами усилий. В 1942 г. Битва за Атлантику сосредотачивалась в основном в тысячемильной полосе посреди океана, вне радиуса действия большинства самолетов, взлетавших с наземных баз. Здесь Дёниц сконцентрировал свои силы, и те несколько дней, что конвои пересекали тысячемильную зону, представляли для них наибольшую опасность.

SC104, типичный конвой из 36 торговых судов, построенных в шесть колонн, отплыл на восток в октябре 1942 г. на скорости семь узлов (примерно 12 км/ч в сухопутных единицах). В сопровождении шли два миноносца – Fame и Viscount – и четыре корвета – Acanthus, Eglantine, Montbretia и Potentilla. Впервые ощущение надвигающейся угрозы возникло через четыре дня после того, как конвой покинул гавань Ньюфаундленда. 12 октября в 16:24 Huff-Duff зарегистрировал радиопередачу с подводной лодки по правому борту. Вскоре обнаружилась и вторая подлодка. С наступлением ночи (море было неспокойное) корабли сопровождения заняли места впереди и по бокам от шедших в центре торговых судов. Морякам приходилось нелегко, особенно на борту корветов, которых захлестывало волной. Насквозь промокшие матросы с трудом стояли ночную вахту, боясь хоть на миг забыться и зная, что и после этой четырехчасовой пытки их не ждет ни горячая вода, ни сухая одежда: в помещения для экипажа тоже проникала вода. Механики и кочегары машинного зала находились в тепле, но имели гораздо меньше шансов спастись в случае, если судно будет торпедировано: из них погибало по статистике 42 %, в то время как из палубных матросов и офицеров – 25 %. Напряжение, неудобство, страх сопутствовали атлантическим конвоям с самого начала, еще до нападения врага.

В ту ночь, 12 октября, над морем шел снег, видимость для конвоя SC104 была в пределах 7 км в промежутках между метелями. Незадолго до полуночи в 7 км за кормой была обнаружена подводная лодка. Fame развернулся и, ориентируясь на данные радара, пошел в атаку. Прежде чем он вышел на позицию, с которой мог обстрелять противника, сильное волнение вывело радар из строя и эсминец «ослеп». После 30 минут бесплодных поисков с помощью биноклей и гидролокаторов Fame вернулся на свое место в строю. Затем Eglantine предпринял столь же неудачные поиски подводной лодки по правому борту. В 05:08 на кораблях сопровождения услышали сильный взрыв. Они выпустили осветительные ракеты, однако из-за сильных волн, которые практически вывели из строя и радар, и гидролокаторы, ничего не смогли рассмотреть. Через час командир судов сопровождения выяснил, что уже три корабля затоплено – беззвучно, незаметно для остальных. И велел одному из корветов вернуться на поиски уцелевших моряков.

В дневные часы 13 октября конвой пробивался через гороподобные валы. Время от времени поблизости всплывали подводные лодки и тут же погружались, прежде чем их удавалось атаковать. Ночью было торпедировано еще два торговых судна. В 20:43 Viscount заметил лодку на поверхности, всего в 800 м. Брызги ослепили пушкарей; едва эсминец зашел для атаки, подводная лодка нырнула, и с мостика только и увидели в 30 м быстро уходившую под воду боевую рубку. Ночью эсминцы многократно пытались соприкоснуться с противником, но безуспешно. Командующий, по его собственным словам, «был близок к отчаянию»11. На рассвете он обнаружил, что ночной шторм разметал по океану большую часть кораблей; девять из них удалось обнаружить, но шесть затонули, а впереди оставалась вторая половина пути.

14 октября борьба продолжалась, поблизости от конвоя кружили уже четыре подводные лодки. С наступлением темноты, к облегчению капитанов, видимость ухудшилась, что затрудняло действия подводных лодок. Конвой вновь изменил курс, пытаясь смахнуть с хвоста преследователей. В следующую ночь радары кораблей сопровождения сработали шесть раз подряд. Так, в 23:31 Viscount обнаружил подводную лодку в 6200 м. Эсминец погнался за ней на скорости 26 узлов; подводная лодка пыталась ускользнуть, но совершила катастрофически неудачный маневр, подставившись прямо под нос преследователя. Viscount наскочил на подлодку в 6 м за ее боевой рубкой и перекатился через корпус противника. Под шквальным огнем британца подлодка пыталась вывернуться, но получила заряд глубинной бомбы в упор. В 23:47 U-619 затонула вниз кормой. Но успех обошелся недешево: разбитому при наскоке на подлодку эсминцу пришлось немедленно возвращаться в Ливерпуль, куда он и прибыл благополучно через двое суток и где несколько месяцев потом простоял на ремонте в доке.

С восходом солнца 16 октября появился и долгожданный Liberator: самолет дальнего радиуса полета первым встретил конвой. Это означало, что SC104 миновал слепое пятно посреди Атлантики, где он оставался без прикрытия с воздуха. Сотня спасенных в прежние ночи моряков перешла с забитых людьми палуб норвежского судна сопровождения Potentilla на одно из торговых судов. Утро прошло спокойно, но в 14:07 гидролокатор Fame обнаружил подлодку в 2000 м. Миноносец пошел на таран и спустя пять минут забросал субмарину глубинными бомбами. Дальнейшие действия этой драмы разыгрались в гуще конвоя; торговые суда, расходясь двумя колоннами, огибали место боя. На поверхности вспучился огромный пузырь. Незабываемое зрелище: выскочила наверх подлодка, вода каскадом струилась с ее бортов, и шквал огня приветствовал ее с борта эсминца. Fame мчался бок о бок с вражеской подлодкой, оцарапал об нее днище и спустил баркас, в то время как немецкие моряки начали прыгать за борт. Отважный английский офицер забрался в боевую рубку, схватил стопку документов и успел выскочить за секунду до того, как U-253 затонула.