— Кстати, Адриан построил храм Афродиты, — добавил Костас, просматривая потрепанный путеводитель.

— Да, но так говорит Евсевий, который был сторонником пересмотра ранней христианской истории, проводимого под эгидой Константина. Евсевий хотел убедить читателей, что Адриан построил храм Афродиты на месте захоронения Христа, чтобы осквернить его. В те времена Афродита — римская Венера, богиня любви — считалась церковнослужителями воплощением всего низменного и отвратительного. Так что, вполне возможно, Евсевий или его источники просто выдумали, что храм был построен в честь Афродиты.

— Вот зануды, — пробурчал Костас. — Им-то какое дело было? Я всегда считал, что Иисус и любовь — синонимы.

Хелена пожала плечами:

— Возможно, Евсевий правильно указал дату. Есть и другие отсеки, которые, судя по технике строительства, совершенно точно относятся ко времени основания Элии Капитолины.

Джек молча смотрел на стену, пытаясь привести мысли в порядок.

— Монета Ирода Агриппы! — наконец воскликнул он. — Кажется, я понял!

— И что ты понял? — спросил Костас.

— Меня всегда волновал один вопрос по поводу храма Гроба Господня, на который я не мог найти ответа. Никак не укладывалось в голове, почему никто в древних источниках не ссылается на это место. Может быть, все дело в воскрешении, а точнее, в страхе, что слишком много народу ринется в столь священное и сокровенное место?

— Пока непонятно, — прошептал Костас. — Продолжай.

— Вскоре после распятия Христа произошло событие, которое дает нам некую надежду. Ирод Агриппа имел грандиозные планы относительно Иудеи и ее столицы Иерусалима. Он представлял себя великим правителем Востока, сорегентом своего друга Клавдия. Но его мечтам не суждено было осуществиться. Хотя до смерти в 44 году — вероятно, отравление — он успел расширить территорию, занимаемую городом, построив на северо-западе новую стену. Она охватывала Голгофу и место древней каменоломни, где мы сейчас находимся.

— Некрополь со старыми захоронениями оказался в черте города, — добавила Хелена.

Джек кивнул:

— При переносе городских стен старые могилы освобождали и даже иногда использовали под жилища. По римской традиции за священной pomerium — городской стеной — не должно быть захоронений. Ирод Агриппа вырос в Риме и чувствовал себя обязанным соблюдать римский закон.

— О каком периоде идет речь? — уточнил Костас.

— Городскую стену построили приблизительно в 41–43 годах, как раз перед тем, как Клавдий стал императором.

— А Иисус умер в 30 году или двумя годами позже, — добавила Хелена.

— Что же получается? Примерно через десять лет после распятия гробницы были вычищены, — прошептал Костас. — Интересно, Ирод Агриппа знал об Иисусе Христе?

Джек с трепетом приложил ладонь к стене.

— Хелена знает об этом лучше меня. Но думаю, что да. Вполне возможно, что они даже встречались. К тому же на это место наверняка приходили родственники и ученики Христа, паломники. Воздвигнув городскую стену, Ирод в ипостаси великого понтифика, согласно римской традиции, мог приказать очистить гробницы, оказавшиеся в черте города. Но в то же время монета в стене наводит на мысль о том, что над могилой Христа или рядом с ней он воздвиг кладку из камней. Зачем? Чтобы осквернить Иисуса? Чтобы стереть память о нем навсегда?

— Или чтобы защитить, — прошептала Хелена.

— Не понимаю! — воскликнул Костас. — Ирод Агриппа?

— Сложно говорить о чем-то наверняка, — ответил Джек. — Может быть, на самом деле он благосклонно относился к христианам или сыграл роль какой-нибудь другой внешний фактор. Предсказание, предчувствие, которое заставило его поверить, что он обязан защитить это место. Может, случайное знакомство с Иисусом потрясло Агриппу. Или какие-то события прошлого. Или политика. Вполне возможно, что у Ирода Агриппы сложились натянутые отношения с иудейскими старейшинами. Поэтому он пошел на такой шаг назло им. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду. Но факт остается фактом. Спустя несколько лет после распятия над предположительным местом могилы Христа было построена какая-то конструкция. Холм к тому времени уже стал для ранних христиан священным.

— Но есть еще одно, что я никак не могу уяснить, — заявил Костас. — Гроб Иисуса Христа — Гроб Господень — находится над нами в ротонде, по моим подсчетам, примерно в восьмидесяти метрах к западу отсюда. Предположим, что стены перед нашими глазами было построена Иродом Агриппой как часть храма над гробницей. Тогда граффито, изображающее корабль, должно было быть внутри. Вот это мне и непонятно. Вы считаете, что гробница — священное место — была замурована. А граффито тогда оказывается на внешней стене. Но, глядя на расположение и изношенность кладки вокруг рисунка, я бы сказал, что мы стоим снаружи всей конструкции. Что-то тут не сходится!

— Согласен, здесь нужно еще покопаться. Камень в твой огород, Хелена, — сказал Джек, возвращая ей монету с изображением Ирода Агриппы. — Что ты еще можешь нам показать?

— Оставь пока монету у себя, — прошептала Хелена. — Так безопаснее. Кто-нибудь может заподозрить, что мне что-то известно.

Джек положил контейнер в сумку. А Хелена, повернувшись лицом к стене, взялась руками за стеклянную панель над рисунком и, приподняв ее, сняла со стены. Затем осторожно поставила стекло на пол и, опустившись на колени, просунула пальцы под каменный блок с рисунком.

— Есть еще кое-что, о чем я вам не рассказала, — проговорила Хелена и тихо вскрикнула, поцарапав руку. — Хочу услышать объективное мнение профессионалов.

— Насчет граффито? — спросил Джек.

Хелена, морщась, просунула пальцы глубже с двух сторон каменного блока под штукатурку и слегка потянула на себя.

— Готово! — Хелена расшатала сломанный кусок штукатурки, и он легко отделился от стены. Затем аккуратно поставила его рядом со стеклом на пол. Встала на колени, сдула известку с нижней части обнажившегося каменного блока, быстро отпрянув назад, чтобы пыль не попала в лицо. — Вот оно.

Хелена отодвинулась, чтобы Джеку с Костасом стало видно.

Археологи опустились на колени рядом. Джек сразу заметил монограмму Христа, грубо вырезанную в камне, а рядом надпись краской. Судя по почерку, ее создал тот же человек, который начертал корабль и слова domine iumius. Та же форма букв и наклон. Костас, стоявший ближе, наклонил голову, пытаясь получше разглядеть надпись. Затем резко сел на пятки, посмотрел на Джека и прошептал:

— Слушай, похоже, у меня опять дежа-вю!

Джек почувствовал слабость во всем теле. Он вдруг понял, где видел этот почерк. Отсечки на концах основных штрихов буквы «V» и квадратная «S». На месте затонувшего корабля у берегов Сицилии. Корабля, на котором плыл святой Павел!

— Боже мой! — прошептал Джек. — Paulus.

Апостол Павел. Святой Павел, чье имя, начертанное на амфоре с затонувшего корабля, они видели всего неделю назад на глубине сто метров под водой. Невероятно! Джек на секунду закрыл глаза. Нет, вполне вероятно. Это придает всему определенный смысл. Джек встретился взглядом с Хеленой.