— Нет, Грейнджер, я не могу этого сделать, — проговорил Дэниел просящим голосом. — Она предала меня. Она такая же, как все остальные.

Лайонел замер на месте, не зная, что делать дальше.

— Дэниел! — крикнул он. — Где Диана?

В этот момент Патриция застонала и начала вырываться. Дэниел поставил ее на ноги, но продолжал крепко держать, обхватив руками.

— Где Диана?

— Умерла, — улыбнулся Дэниел. — Я не хотел, Лайонел, но у меня не было выбора.

— Отпусти ее, Дэниел! — Грейнджер шагнул вперед. Лайонел хотел остановить управляющего, так как понял, что он пытается прицелиться, чтобы попасть наверняка.

Лайонел был поражен словами Дэниела и не мог поверить ему. Нет, она не могла умереть, нет!

— Она заслуживает смерти, Грейнджер! — крикнул Дэниел, прижимая к себе Патрицию все сильнее, пока та не перестала сопротивляться. — Вы же знаете, она изменила мне с этим дурачком Суонсоном. Она такая же, как остальные. А все они жестокие, им на меня наплевать, они смеются надо мной! А вам-то какое дело до нее, Грейнджер? С вами она тоже спала?

— Ты мерзкий ублюдок! Она моя дочь!

От непритворного удивления Дэниел ослабил хватку, и Патриция соскользнула на землю. Глаза Дэниела и Грейнджера встретились.

Грейнджер нажал на курок. Выстрел прозвучал в полной тишине.

Дэниел видел, как на белой ткани его рубашки, на груди, расплывается красное пятно. Он словно зарычал, наклонился, схватил Патрицию за волосы и потащил ее к обрыву.

Грейнджер выстрелил еще раз. Лайонел увидел, что Дэниел дернулся и зашатался. Пуля Грейнджера попала ему в спину, но он все еще держался на ногах и продолжал идти.

Патриция кричала.

— Дэниел! Не надо! — раздался голос Деборы. Она бежала, подхватив юбки. — Не надо, Дэниел! Все кончилось. Ты должен остановиться. Иди ко мне! Я твоя мама. Я смогу защитить тебя. Пожалуйста, Дэниел…

На самом краю Дэниел повернулся. Его грудь была залита кровью, капли крови падали на землю.

— Мама?

Грейнджер снова выстрелил. Пуля пробила Дэниелу горло, и он отшатнулся назад.

Дэниел продолжал стоять, у него был вид растерявшегося ребенка, кровь лилась из горла. Он смотрел на Дебору.

— Мама? — послышался шепот, мягкий испуганный шепот.

— Дэниел!

Патриция попыталась вырваться, и Лайонел увидел, что Дэниел посмотрел на жену, потом выпустил ее. Она перекатилась на живот и уткнулась лицом в землю.

— Проклятый ублюдок! — Последний выстрел угодил Дэниелу в живот. Он покачнулся на месте, потом стал медленно оседать на колени. Не издав ни единого звука, он свалился с обрыва на скалы.

— Дэниел!

Лайонелу казалось, что он видел не Дэниела, а только красный цвет: кругом была кровь, много крови везде. На Патриции она тоже была. Кровь медленно впитывала в себя земля.

Лайонел тихо прошептал:

— Но где Диана?

Грейнджер и Люсьен бросились к обрыву, чтобы посмотреть вниз. Граф не мог сдвинуться с места.

— Лайонел!

Ему уже мерещится ее голос! Он не сумел уберечь ее. Если бы тогда он…

— Лайонел! Я здесь!

Молодой человек медленно повернулся, не в силах ни двигаться, ни думать. Диана спрыгнула с Салвейшна. Она была вся в грязи, но это было не столь важно. Никогда еще Лайонелу жена не казалась такой прекрасной.

Диана бросилась к мужу на грудь, едва не повалив его.

— Я все видела, — проговорила она, рыдая на плече Лайонела. — О Господи… Он был такой… беспомощный.

— Он сказал, что убил тебя. — Лайонел отбросил ружье и стал так крепко прижимать Диану к себе, что она даже вскрикнула.

— Нет, он замуровал меня в пещере. Но я отыскала второй выход.

— Я бы никогда тебя не нашел, — сказал Лайонел. — Или нашел, когда было бы поздно. Боже мой, Диана!

Они уже не видели того кошмара, который царил вокруг.

Не потрудишься — не поешь.

Латинская пословица

Поместье Эштон-Холл, Йоркшир, сентябрь 1813 года

— Прекрати, Лайонел! Вот дурачок! Это жестоко, я тебе отомщу! — Диана смеялась и визжала, так как Лайонел ее щекотал.

— Лежи тихо, женщина, — сказал Лайонел, поцеловав жену в лоб, в то время как его пальцы слегка касались ее ребер.

Диана завозилась под ним, и тогда Лайонел прижался к ней крепче, подминая ее под себя. Прильнув к Диане всем телом, он тут же почувствовал ее отклик.

— Лайонел, — прошептала она, обхватив его руками. Потом они уже не говорили ни слова.

— Надо зажечь лампу. А то мне приходится лишь догадываться о том, какая у тебя сейчас самодовольная, очень хитрая женственная улыбка.

— У вас остались силы, милорд?

— Нет. Я стар и выдохся. — Он отстранился от жены и зажег лампу у постели. Потом снова лег, притянув к себе Диану.

— Ты потный, как поросенок.

— Ты говоришь мне гадости после того, как я заставил тебя визжать от удовольствия?

Диана улыбнулась и прижалась губами к плечу мужа.

— Ты такая милая, Диана, но, мне кажется, ты тоже немного вспотела. Надо в этом разобраться. — Он провел языком по ее подбородку. — Может, тоже потная, как хрюшка?

— Ты не любезен. О Господи, а который сейчас час? Ты не забыл, что Фрэнсис и Хок приедут к нам на ужин?

Лайонел произнес что-то невнятное, и Диана усмехнулась. Она приподнялась на локтях и посмотрела в любимое лицо.

— Я люблю вас, милорд.

— А мне кажется, — заворчал Лайонел, — что ты больше любишь мой дом. А меня просто терпишь, потому что я его владелец.

— Конечно. Дом прекрасный, — согласилась жена. — Я никогда не видела елизаветинских замков. Но здесь холодно. Так что я, пожалуй, оставлю тебя при себе, чтобы греть меня по ночам. Я должна признать, Танис чувствует себя здесь прекрасно.

— Ха! Ей прекрасно, потому что ее случили с Летящим Дэви. Что кобыла, что женщина… если их удовлетворяют в постели, они везде будут счастливы.

— Наверное, в этом есть доля правды, — ответила Диана. — Надеюсь, ты никогда не растеряешь свои таланты.

— Помнишь, как я однажды отшлепал тебя по попе?

Диана почувствовала, что его рука начала гладить ее ягодицы.

— Я пойду на все, чтобы защититься, — сказал она и крепко поцеловала мужа в губы.

В дверь спальни тихо постучали. Лайонел застонал:

— Наверное, это Кенуорси. Мы должны принять ванну, иначе Фрэнсис и Хок догадаются о нашем времяпрепровождении днем.