— Завтра ехать рано. Я ещё не определил полной потребности и всего перечня необходимого. Вот через неделю, дней через десять — всё станет более-менее известно.

— Напиши, что нужно уже сегодня и передай Голубцову — достанем, а на ПВРЗ поедете через неделю. Иди, ты свободен!

А вдогонку всё же добавил:

— А пилорамой всё же займись теперь же. Сто кубов бруса и досок нужно для постройки пионерлагеря. Понял? Или повторить?

…Через полмесяца мы с Серёдкиным были на ПВРЗ. Достали свёрла, метчики, лерки, шарикоподшипники, олово, припой, краски, солидол, машинное масло, чугунные заготовки, железную полосу, уголок, победитовые пластинки, наждачные камни, десять электромоторов разных мощностей, дисковые и ленточные пилы и много другого, что может быть необходимо механику.

Веллеру доказывать ничего не пришлось. Он посмотрел список, наложил резолюцию. Попросил передать Лермо, что в скором времени будет гостем Промколонии — есть большой разговор.

За десять дней перебрали всё оборудование. Работали в две смены. Дисковые и ленточные пилы, фрезерные станки, рейсмусы, долбёжные, шпунтовые станки уже не представляли для меня никакой загадки. Уже через месяц заготовительное отделение стало опережать сборку. На всех операциях образовались запасы. План по корзинам и ящикам увеличили. Изготовили различные стенды для сборки отдельных узлов. Сборку минных ящиков организовали потоком. Теперь уже всю продукцию для военпреда Ваня Мельников и Милованов красили в маскировочный цвет.

Прошло ещё два месяца. Забылись простои оборудования и людей. Опасения срыва плана подачи на ПВРЗ ящиков и корзин исчезли.

Штат слесарно-кузнечного цеха пополнился этапом из Гусиноозёрска. К большой моей радости в числе полутораста человек приехали Трубник, Миллер, Кошелев, Овсянников, Оберландер, Энтальцев, кузнецы Васильев и Шелепов. Их места в Гусиноозёрске заняли бывшие власовцы. Только поэтому была удовлетворена заявка Промколонии на специалистов.

— Идёт Лермо, Лермо идёт, — разносилось по мастерской. Выхожу из инструменталки (в ней помещалась и моя контора).

Действительно, идёт Лермо, да не один, а с генералом Веллером. С ними шагают Серёдкин и с тарший надзиратель старшина Борисенко.

— Показывай всё, что у тебя есть!

К нам Лермо не заходил со дня моего приезда ни разу. Обход свой, как правило, он начинал с конюшен конного двора. Ему выводили лошадей, он, любуясь, гладил их бока, перебирал в руках гриву, подымал у любимого рысака Сокола ногу, осматривал подковы и копыта. Со всех лошадей по графику снимались подковы и лошади отдыхали в стойлах. Забота о лошадях у Лермо доходила до абсурда. Он часто приносил из дома куриные яйца и давал их своим любимцам, в особенности в весеннюю пору. Если бы Лермо смог хотя бы сотую долю своих забот о лошадях перенести на заключённых, последние чувствовали бы себя, как в хорошем доме отдыха или санатории.

После осмотра лошадей он отправился на пилораму, а потом в столярку. Заканчивал он свой обход в швейной мастерской, работавшей по пошиву белья и телогреек по заказу военпреда.

Показывать Веллеру в цехе, по существу, было нечего. Окинув взглядом с места всю мастерскую, Веллер заинтересовался самодельным гвоздильным станком. Подойдя к нему, спросил, сколько килограммов делаем на нём за смену. Заинтересовался партией топоров у наждачного точила, спросил, из какой стали делаем. И когда узнал, что из головки железнодорожного рельса, попросил показать кузницу.

В кузнице командовал Хрунков. С приездом гусиноозёрцев и получения большого заказа военпреда на тяжёлые поковки, его пришлось поставить у горна кузнецом, сделав одновременно бригадиром кузницы.

Четыре горна освещали тёмное, прокопчённое и довольно тесное здание. Ковали подковы, тележные оси и топоры. Жарко. Дневная смена самая сильная. Тон задавали виртуозы своего дела — Костя Васильев, Хрунков, Назаров. Без договоров, без традиционной воспитательной работы, эти люди показывали высокие образцы качества, количества и, я бы сказал не преувеличивая, художественности изделий. Красивые по форме топоры Хрункова и Васильева по весу были как один, подковы Назарова выходили как из-под штампа, а оси поволжского немца Краузе не требовали механической обработки шеек.

Веллер долго наблюдал работу, вертел в руках изделия, любовался ими.

— Работают хорошо, слаженно. Многим моим кузнецам можно было бы поучиться у них. А вот о людях, товарищ Лермо, а, впрочем, поговорим об этом позже. Пойдёмте. Если не возражаете, пусть пройдёт с нами и ваш механик.

В кабинете у Лермо состоялся неожиданный для меня разговор, да и начался он довольно странно.

— Не жалеете, товарищ механик, людей. Неужели нельзя поставить дутьевой вентилятор и устроит], эффективный отсос? И людям легче — спасибо бы сказали, и работа шла бы спорее. Что вы на это скажете? Я вам задаю этот вопрос, ведь механик-то вы, а не Лермо!

— А вы поможете, гражданин начальник?

— Да, помогу, если договорюсь с товарищем Лермо об одном деле. Из-за этого-то я к вам и приехал!

— А ты, товарищ Веллер, договаривайся с ним, с «товарищем механиком», а я послушаю, при сем поприсутствую!

— Не обижайся, старина! Я знаю, с кем и о чём говорить. С ним об одном, а с тобой — о другом.

Веллер раскрыл портфель, достал папку, протянул её мне со словами:

— Вот вы пока ознакомьтесь с этим, а мы с товарищем Лермо кое о чём поговорим.

В папке оказались чертежи деталей паровоза: подвески, серьги, кронштейны, лестницы, поручни, рычаги — всего около пятидесяти наименований. Пахнуло чем-то далёким, родным и знакомым. Будучи слесарем паровозного депо в 1917-1922-м годах, эти детали побывали в моих руках неоднократно: вначале чистил их, протирал, будучи обтирщиком паровозов, а потом отвёртывал их, менял, ремонтировал.

Рассматривая чертежи, прислушивался к разговору. А разговор был о том, что паровозо-ремонтному заводу дано задание перестроиться на выпуск новых паровозов, пока что в количестве пятидесяти штук. Рабочих нет. Изделия трудоёмкие, в основном ручного изготовления. Промколония в силах справиться с этим делом — люди есть и достаточно квалифицированные.

— Ну как, товарищ Лермо, договорились?

— Договориться-то договорились, а Сагайдака всё же спросим!

— Стоит ли? — смеясь, спросил Веллер. — Ты же только что был против моего разговора с ним!

— Справимся? — обратился ко мне Лермо.

— При наличии токарного станка «ДИП-200», сверлильного станка, двух вентиляторов с моторами, механической ножовки, полного набора инструментов, металла, трёхсменной работы — справимся.

— Вот видишь, товарищ Лермо, пока мы с тобой договаривались, механик твой уже прикидывал, что ему нужно. А, к слову сказать, ведь не загнул, не переборщил. Конечно, поможем, всё, что потребуется, отпустим. Ну, кажется, теперь всё, договорились не только в принципе, но и подетально. Чертежи оставляю у вас. Полагаю, что десять дней будет достаточно для составления калькуляций стоимости деталей, суммы всего договора и его текста,