– Твой топор рассек мой нагрудник, но, если ты дашь мне время выздороветь, если не тревожить рану, я буду жить. – Затем он взглянул на свою изуродованную руку и закончил: – Хотя сомневаюсь, что в ближайшее время мне придется извлекать из ножен меч.

Раненский воин, которого Уильям не знал, насмешливо фыркнул, услышав эти слова, и сказал:

– Твой меч случайно разломился на куски, когда уносили мертвые тела из двора, Красный человек.

Ранены рассмеялись, но ни Хасим, ни Бронвин даже не улыбнулись, а Хоррок лишь мельком усмехнулся.

– Это Хаффен Краснолицый, мой заместитель. Он здесь для того, чтобы убить тебя в случае, если я сочту это необходимым. – Взгляд пронизывающих синих глаз был непроницаемым.

– И что я должен сделать для того, чтобы умереть? – с каменным лицом спросил Уильям.

Хасим и Бронвин одновременно посмотрели на Хоррока, и Уильям догадался, что ни чужестранец, ни девушка не желали смерти рыцаря.

– Ничего особенного. Возможно, я убью тебя, возможно, и нет, – спокойно произнес капитан Отряда Призраков, – я стараюсь не торопиться с решениями, имея дело с ро… но у Хаффена просто руки чешутся, так ему хочется отрубить тебе голову.

И, словно для того, чтобы подчеркнуть эти слова, Хаффен зловеще взглянул на Уильяма и позвенел цепью.

– Ну что ж, я собираюсь дожить до завтрашнего утра, – произнес Уильям, по-прежнему глядя в глаза Хорроку.

– Давайте, если никто не против, покончим с пустыми разговорами, – сказала леди Бронвин. – Сэр Вереллиан, я знаю, что вы получили приказ схватить меня, и, судя по словам Хасима, вы человек чести; однако вы, рыцарь Тор Фунвейра, находитесь на территории Свободных Земель раненов, поэтому… прошу вас, расскажите мне, что сэр Риллион собирается сделать с моим родным городом. – Голос ее слегка дрогнул, и Уильяму на мгновение стало жаль молодую женщину. Отец ее был мертв, брат стоял вне закона, и ее дом практически уничтожен.

– Дело не в Риллионе и не в Ро Канарне, – произнес Уильям, опустив взгляд. – Дело в короле.

Эти слова немедленно привлекли внимание всех присутствующих, даже Аль-Хасима, который, должно быть, уже подозревал о роли короля Себастьяна Тириса в последних событиях.

– Говори яснее, Вереллиан, – сказал Хасим. – Короля не было в городе, когда мы уезжали.

– Не было, но я знаю, что он скоро туда приедет. Прибыла его стража, и, если верить слухам, король собирается вторгнуться в Травяное Море. – Уильям не сомневался в своих словах, но у него не было неопровержимых доказательств, поэтому он сказал все, что знал, как можно проще и короче.

Хоррок подался вперед. С вечера битвы Уильям впервые увидел на его лице какие-то эмоции. Два других ранена не сводили с рыцаря глаз, а Бронвин ахнула от изумления.

– Он не может совершить такую глупость, – медленно произнес Хоррок. – Погибнет масса народа, вот и все. Какая ему от этого польза?

– Ни король, ни Риллион не посвящают меня в свои намерения, но я не удивлюсь, если в это дело замешана каресианская ведьма, – ответил Уильям.

Хоррок и Бронвин одновременно посмотрели на Хасима, а Уильям подумал, что каресианцу присутствие волшебницы нравится не больше, чем ему самому. Аль-Хасим слегка кивнул, затем обратился к Уильяму:

– Я знал, что она подчинила своей власти Риллиона, но завоевывать земли раненов… Какова в этом выгода? – спросил каресианец.

– Никакой выгоды, – ответил Хоррок, который не мог понять, зачем королю нарушать мирный договор. – С одной стороны у него будет Алдженон, с другой – Свободные Отряды. Даже если он победит, то потеряет тысячи воинов и все равно застрянет на Глубоком Перевале, когда придет зима.

Уильям решил рискнуть и перебил капитана.

– Если вы верите, что я человек чести, – заговорил он, бросив взгляд на Хасима и Бронвин, которые явно готовы были это подтвердить, – тогда поверьте моим словам. Король Тирис намерен напасть на вас, и, насколько я понимаю, он сам выступит во главе огромной армии, состоящей из рыцарей, священнослужителей и мелких землевладельцев из Дарквальда и Охотничьего Перевала; у него нет недостатка в людях, которых можно погнать на войну.

Уильям смолк, пока остальные обменивались различными замечаниями, спорили о том, как и почему король Тор Фунвейра собирался совершить подобное безрассудство. Уильям по позе Хасима и его молчанию, а также по встревоженному выражению его смуглого лица догадался: кроме него самого, только каресианец понимает, что за всем этим стоит Амейра, Повелительница Пауков.

Хоррок молчал, сидя на своем месте, пока Хаффен Краснолицый выкрикивал угрозы в адрес короля Себастьяна Тириса. Капитан Отряда Призраков позволил ему отвести душу, затем резким движением руки велел замолчать.

– Хаффен, довольно. У нас полно дел, нужно готовиться к обороне, – сказал он, очевидно, обдумывая что-то.

Как и боялся Уильям, похоже было, что Отряд Призраков не планировал отступать в безопасную восточную часть Свободных Земель или на север, в Хаммерфолл или Фьорлан. Хоррок явно не намерен был покидать руины Ро Хейла или земли Отряда Призраков и без боя оставлять их Красному ордену.

– Вы можете отступить, – неуверенно произнес Уильям.

Трое раненов замолчали и уставились на него.

– Заткнись, Красный человек! – взревел Хаффен. – Ты уже сказал все, что от тебя требовалось. – И он обернулся к Хорроку. – Что мне делать с ним, капитан: отвести его вниз и приковать или, может быть, все-таки раскроить ему череп?

К изумлению Уильяма, Хоррок поднялся и с силой ударил Хаффена по лицу, и в уголке рта воина выступила кровь.

– Успокойся, – ровным голосом произнес Хоррок, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Могучий ранен с пристыженным видом уставился в пол.

– Сожалею, Хоррок. Я разозлился и позволил себе не сдержаться. Этого больше не повторится. – Стоя так, со склоненной головой, Хаффен походил на ребенка, которого отругали старшие.

– Ладно, забудь об этом, просто держи себя в руках и делай, как я говорю. Ты меня понял?

Тот кивнул. Очевидно, люди Отряда Призраков питали большое уважение к своему капитану, и это было видно по их лицам всякий раз, когда они разговаривали с ним, но Уильям все равно не уставал поражаться организацией Свободного Отряда. Здесь не было званий, кроме капитанского, и дисциплина держалась на взаимном уважении и необходимости работать вместе. Эти порядки в корне отличались от насильственных методов, процветавших среди слуг церкви ро, а также от суровой жизни воинов Красного ордена, которым приходилось постоянно склонять головы и отдавать честь.

Хоррок повернулся к Уильяму и так же негромко ответил:

– Да, сэр Вереллиан, мы могли бы отступить. Но мы этого не сделаем до того момента, пока я не узнаю больше, чем знаю сейчас.

Он явно не собирался объяснять свои слова и действия Уильяму и, обратившись к Хаффену, сказал: