— Воображаешь, что эта подушка — твоя девушка? — Спросила Гибси. — Малышка Шэннон?

— Отвали, Джибс, — проворчал я, закрывая глаза. — Я устал.

— Да, ты устала тянуть себя за яйца, — парировал он. — Вот почему ты не встаешь и не тренируешь меня.

— Иди без меня этим утром, — пробормотал я. — Я пойду с завтрашним днем… Я обещаю.

— К черту это, — надавил он. — Я никогда не встаю так рано…

— Ш-ш-ш, — уговаривал я, не открывая глаз. — Спи.

— Джонатан.

— Джерард.

— Ты трахнул себя до полного изнеможения, не так ли? — обвинил он. — Господи!

— Я не собираюсь говорить об этом с тобой.

— Ты пользовался бутылочкой смазки, которую я тебе купил?

— Отвали и дай мне поспать.

— Это было чувствительно?

— Гибс!

— Ты пошутил?

— Господи… — я открыл глаза и уставился на стену напротив, мысленно считая до десяти и набираясь терпения. — Просто уходи прочь.

— Не будь, блядь, застенчивым со мной, — усмехнулся он, плюхаясь на кровать рядом со мной. — У нас нет секретов.

— Ну, может, нам и нужно немного, — огрызнулся я, перекатываясь на спину, чтобы свирепо посмотреть на него. — Господи.

— Я не собираюсь останавливаться, пока ты мне не скажешь, так что можешь просто покончить с этим. — Заложив руки за голову, Гибси громко вздохнул, прежде чем добавить: — Я очень заинтересован в том, чтобы довести это дело до конца, Джонни.

Я долго смотрел на него, прежде чем дерьмовая ухмылка расползлась по моему лицу.

Заметив мою ухмылку, глаза Гибси расширились. — Срань господня. — Он ухмыльнулся, глаза загорелись возбуждением. — По-настоящему?

— Это работает, — пояснил я со вздохом удовлетворения.

— Как все прошло? — затем он спросил, выглядя так, будто искренне рад за меня. — Так же, как раньше? Лучше? Хуже?

— Это было приятно, — сказал я ему. — Но честно предупреждаю — ты лежишь на мокром месте, парень.

— Господи Иисусе, Джонни! — Прошипел Гибси, подскакивая с матраса. — Ты когда-нибудь слышал о шикарной дрочке? Я дал тебе гребаную кучу резинок.

— Я не шикарный. — хихикнул я. — И у меня только что это снова заработало. Я не собираюсь душить беднягу.

— Посмотри на мою задницу! — Гибси взвыл, и мне пришлось прижать подушку к лицу, чтобы сдержать смех. — Посмотри, что ты со мной сделал! — закричал он, указывая на ткань, прилипшую сзади к его брюкам. — Сними это, — приказал он. Убери свою гребаную сперму с моей задницы прямо сейчас!

— Нет, — выдавил я сквозь приступы смеха.

— Ты кончил на мою гребаную задницу! — прорычал он. — Твоя сперма касается моего тела.

— Прекрати, или у меня лопнут швы от смеха над тобой!

— Вставай, — возмущенно потребовал он. — Вылезай из своей норы и помоги мне!

— Я не могу, — выдавил я сквозь приступы смеха. — Я слаб.

— Да, ты слабак, — прорычал Гибси, начиная снимать форму. — Потому что ты перенес половину веса своего гребаного тела на чертов матрас. — Сорвав с себя джемпер и рубашку, он скинул ботинки и спустил школьные брюки с бедер, прежде чем переступить через них. — Ты больной ублюдок, — прорычал он, поднимая свои штаны и швыряя их в меня. — Ты такой… такой… придурок!

Я рассмеялся, потому что, честно говоря, что еще я мог сделать?

— Я чувствую, что это на мне, — простонал он, — Это на мне? Давясь, он крутился из стороны в сторону, пытаясь получше рассмотреть свою спину. — Я чувствую, как она касается моей кожи! — Свирепо посмотрев на меня, он сплюнул. — Я чувствую себя чертовски изнасилованным, Джонни!

— Это тебя не касается, — выдавил я, едва способный вздохнуть на этом этапе, и швырнул ему обратно его штаны. — Ты великолепен, я обещаю…

— Постирай мою форму, — потребовал он, отпрыгивая в сторону. — Вытащи себя и свой большой, набухший член из кровати и постирай мою гребаную одежду! — Сузив глаза, он прошипел: — Меня не волнует, что тебе придется ползти на четвереньках вниз по гребаной лестнице, но тебе лучше отнести мою одежду вниз и постирать ее! Или я заберу твою гребаную форму, и ты сможешь надеть свою собственную сперму!

— Я вымыл из твоего организма больше жидкостей, чем хочу запомнить, — выпалил я в ответ, ухмыляясь.

— Я думаю, что твоя настоящая живая сперма на моей заднице превосходит мою блевотину на твои простыни, ублюдок! — он взревел, содрогаясь с головы до ног.

— Сперма отмирает, как только высвобождается, Гибс.

— Не раньше, чем через двадцать два часа, — ответил он, содрогнувшись. — Вчера я слушал "секс-медсестер".

— Они не были секс-медсестрами, — предположил я, все еще смеясь. — И, по крайней мере, ты не можешь забеременеть.

— Беременнен? — он закипел, повысив голос от возмущения. — Я, блядь, беременен! Я беременен от отчаяния, Джонни! Прямо сейчас мой живот полон гребаного отвращения.

— Мальчики? — Мамин голос заполнил воздух. — В чем дело… О, Джерард, почему ты в трусах?

— Твой сын, — Гибси сделал паузу, чтобы обвиняюще ткнуть в меня пальцем, прежде чем продолжить, — кончил на меня.

— Он это сделал? — Спросила мама с выражением надежды на лице.

— Да, он это сделал! — Гибси застонал, содрогаясь с головы до ног.

— Я, блядь, не эякулировал на тебя, — выпалил я в ответ, разрываясь между смехом и гребаными слезами. — Я кончил, и ты сел на это.

— Разница та же, — рявкнул он в ярости. — Те же гребаные результаты, Джонни!

— О, любимый, я так счастлива, что у тебя снова все получается, — сказала мама, обмякнув от облегчения. — Но тебе не следует вмешиваться в свои дела, когда твои друзья в отъезде.

— Что? — Я уставился на нее, разинув рот. — Эти слова действительно слетают с твоих губ?

— Это на всей моей форме, мамушка К., - сказал ей Гибси. — Он погубил меня.

— Я знаю, Джерард, любимый, — уговаривала она, похлопывая большого ублюдка по щеке. — Иди и прими душ, а я постираю твою форму. Она будет как новенькая.

— Я также проголодался, — добавил он, глядя на нее щенячьими глазами.

— Я приготовлю тебе жаркое, малыш, — ответила она. — А теперь иди и приведи себя в порядок.

Содрогнувшись, Гибси кивнул и прошествовал в ванную, незаметно показав мне на ходу средний палец.

— А теперь, — сказала мама с усталым вздохом, наклоняясь и поднимая с пола форму Гибси. — Я знаю, что, возможно, я отстала от времени, и это не то, что я когда-либо представляла, что мне придется сказать тебе, Джонни, но, пожалуйста, не извергай семяизвержение на Джерарда.

— Я этого не делал, — выдавил я, подавленный. — Почему я?

Мама покачала головой и пробормотала что-то вроде: — Кто знает, что сегодня происходит с подростками.

— Ма, — взволнованно рявкнул я. — Я подрочил. Он сел на салфетку и закатил истерику. Я не эякулировал на него.

— И Иисус плакал, — всхлипнула мама, прижимая руку