Когда Шинейд Биггс пришла с работы чуть позже девяти и отдала нам с Гибсом приказы о выступлении, я чуть не заплакал от радости. Как бы нелепо это ни звучало, я был рад, что появилась женщина и выгнала нас, потому что мне нужен был тайм-аут.

Мне нужно было вернуться домой, и побыстрее, потому что я больше не мог этого выносить.

Прошло больше пяти гребаных месяцев, и боль или нет, я собирался кончить.

Даже если это убьет меня, черт возьми.

Я едва мог вымолвить хоть слово всю обратную дорогу до своего дома. Ожидание убивало меня, и я был на взводе. Страх, возбуждение и похоть были доминирующими эмоциями, пронесшимися по моему телу, подгоняемые воспоминанием о Шэннон, лежащей на спине, со мной между ее ног.

К счастью, Гибси молча размышлял на водительском сиденье и не выключил двигатель, когда подъехал к моему дому. Вместо этого он нерешительно произнес: — Я заеду за тобой утром, парень, — прежде чем снова уставиться в ветровое стекло.

Я понятия не имел, что с ним не так — я предполагал, что он дуется из — за того, что его выгнала мать Клэр, — но прямо сейчас я не мог беспокоиться об этом, потому что я собирался трахнуть себя, черт возьми, и его проблемы не были моим главным приоритетом.

Когда я переступил порог своего дома, у меня было ощущение, что сам Иисус Христос смотрит на меня сверху вниз, потому что моя мать была на рабочем вызове, выкрикивая приказы в гарнитуру, расхаживая по кухне с папкой в руке. Клянусь Богом, я готов был упасть на колени и разразиться молитвой при виде этого. Когда она попыталась встретиться со мной взглядом, я быстро поспешил наверх, опираясь на костыль больше ради нее, чем ради себя.

Временно выпроводив Сьюки из своей комнаты, я захлопнул дверь и начал срывать с себя одежду. Почему я почувствовал необходимость раздеться догола, я никогда не пойму, но я горел до чертиков и нуждался в отсрочке.

Чувствуя, как гребаная смесь возбуждения и страха проносится по моему телу, я сел неподвижно, как статуя, на край своей кровати и уставился на свой полностью возбужденный член.

Вот оно…

Все мое тело напряглось, я опустил руку и затаил дыхание, ожидая боли, к которой я так чертовски привык — той, что ассоциировалась у меня с моим членом.

Одним ударом…

Два удара…

Три пробных удара…

Когда боль прекратилась, я перевел дыхание, которое задерживал, плюхнулся на спину и уставился в потолок. — Спасибо тебе, Иисус.

Закрыв глаза, я прокрутил в голове все свои развратные образы Шэннон и отправился в город сам по себе.

34

МИГАЮЩИЕ ОГНИ И НОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ

ШЭННОН

Всю обратную дорогу до дома мое тело было напряжено. Знакомое чувство страха возобновило свою работу, вытесняя все хорошее из моего дня. Все мысли о Джонни ушли обратно в коробку в моем сознании, в которой я держала его в безопасности, поскольку я заглушила все эмоции и переключилась в режим выживания. Это было все равно что запирать солнечный свет в старом, затянутом паутиной сундуке, не доверяя окружающей темноте, которая не испортит его.

Словно шестое чувство, спрятанное глубоко внутри меня, я знала, что есть проблема, еще до того, как увидела ее. Я чувствовала, как температура моего тела опускается до арктической, а кровь в жилах превращается в лед. Каждый мускул моего тела напрягся в страшном ожидании.

Я не была настолько наивна, чтобы пытаться уверить себя, что на этот раз все было хорошо. Вид моего дома, освещенного, как рождественская елка, с каждым окном, заливаемым желтыми шарами света, и вереницей машин, припаркованных рядом с обычно пустынной пешеходной дорожкой снаружи, не говоря уже о сине-желтой машине Полиции, был достаточным знаком того, что мои молчаливые утверждения действительно окажутся бесплодными.

— Шэннон, милая, — обеспокоенно сказала миссис Биггс, остановившись у моего дома. — Все в порядке?

— Наверное, все в порядке, — прохрипела я, быстро отстегивая ремень безопасности, когда острые когти паники впились мне в живот. — Спасибо, что подвезли, миссис Биггс, — добавила я, берясь за дверную ручку.

— Подожди, ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Спросила мать Клэр нежным тоном, кладя руку мне на плечо. — Я могу припарковаться, милая, и проводить тебя…

— Нет, нет, все в порядке, — пробормотала я, открывая пассажирскую дверь и благодаря свою счастливую звезду за то, что Клэр осталась дома, а не приехала покататься. — Но сейчас мне лучше пойти в дом.

Миссис Биггс, которая была так похожа на Клэр, долго закусывала губу, явно встревоженная.

Не так сильно, как я…

— Ты позвонишь Клэр позже? — наконец спросила она, настороженно глядя на меня. — Просто проверить, как дела?

Я кивнула, слегка улыбнулась ей и поспешила к выходу.

Сделай глубокий вдох, повторяла я про себя всю дорогу от пешеходной дорожки до моей входной двери. Что бы ни случилось, ты справишься с этим.

Просто продолжай дышать, Шэннон.

Когда я подошла к входной двери, ужасная волна дежавю прокатилась по мне, и на мгновение я просто замерла там, мои пальцы сжались вокруг дверной ручки, и все мое тело вышло из-под контроля.

Он там, прошипел мой мозг, Убегай, Шэннон. Убирайся сейчас же!

У меня отняли выбор, когда дверь открылась внутрь и мой взгляд упал на Джоуи. На мгновение я упивалась видом его бескровного лица, прежде чем огромная дрожь пронзила меня.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, когда я открыла рот, чтобы заговорить. Вместо того, чтобы проводить меня внутрь, Джоуи вышел и закрыл за собой дверь. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Что происходит, Джо? — задохнулась я, запаниковав.

— Все в порядке. — Схватив меня за руку, он мягко потянул меня в боковой сад, подальше от окон и дверей. — Но нам нужно поговорить.

— Поговорить? — Я нахмурилась, глядя на него. — О чем? — Взволнованная, я махнула рукой в сторону машин, припаркованных у дома. — Что происходит? Почему полиция здесь, Джо? Почему здесь машина Патриции?

— Иди сюда… — волоча меня по заросшей траве, мы проскользнули в небольшой промежуток между садовым сараем и стеной, в старую берлогу, в которой прятались не одну ночь. Смотреть было не на что; всего несколько футов примятой травы за сараем, прикрытые неиспользуемым масляным баком, но щель, через которую можно было вернуться сюда, была слишком узкой, чтобы наш отец мог протиснуться. Когда мы были маленькими, мы обычно держали здесь одеяла, факелы и маленькую жестянку с печеньем, но прошло много времени с тех пор, как кто-то