на голову за последнее время. Учеба, реабилитация Криса, приезд отца, суд над профессором Кордом… уже не профессором.

Муж от вопроса о слушании отмахнулся – нечего рассказывать. После того, как очнулась Херманна Диллинджер, знавшая куда больше напарника, у защиты не осталось ни единого шанса на смягчение приговора. А уж когда заговорил Эрхард…

Эрхард Олле, единственный выживший студент экспедиции профессора Фонтена, был признан невменяемым после того, как его обнаружили на территории кампуса, грязного, наполовину потерявшего память и способности видящего, с магическими потоками в голове пополам с невнятным бредом.

Эйра сочли сумасшедшим и поместили в психиатрическую больницу. Неудивительно – путаные рассказы о секретной трехсотлетней лаборатории и артефактах, которые прятали в подземной сокровищнице, кого угодно могли убедить в психическом нездоровье пациента.

История казалась бредом – всем, кроме молодого, амбициозного, но не слишком одаренного психиатра-биомага Дона Корда, который проходил практику со сложными пациентами. Он сумел втереться в доверие к студенту, вызнав у того все подробности случившейся трагедии, включая главное – один из уникальных артефактов Эрхарду удалось унести с собой. Он спрятал его там, где сумел выбраться на поверхность – в старом особняке Дер-Эйка, который с некоторых пор использовался как клубный дом для университетских обществ и сборищ.

Пробраться в университет, не привлекая внимания, было невозможно. Так практикант Корд стал ассистентом Кордом, устроившись помощником на кафедру общей магии. А спустя непродолжительное время молодой ассистент внезапно прославился, явив миру новое изобретение, названное «стабилизатором Корда». Это обеспечило ему славу, должность декана и навязчивую идею заполучить остальные сокровища Дер-Эйка. Все – но в особенности то, что Эрхард посчитал «вечным двигателем».

– И ему не пришло в голову, что вечного двигателя не существует?

Крис пожал плечами.

– Дон Корд – психиатр с крайне слабыми способностями к управлению потоками, а не техномаг. Он и в собственном стабилизаторе не разбирался без ассистентов и добровольных помощников.

– И что потом?

А дальше были долгие бесплодные попытки пробиться внутрь Флейде. И девушки. Молодые эйры, видящие потоки, достаточно умелые, но недостаточно обученные, чтобы заподозрить подвох в выкладках профессора. Сначала одна, потом еще одна, две, три… Каждой он рассказывал свою сказку – кого-то отправлял за таинственными древностями, других просил о помощи, третьим обещал научную славу первооткрывателей. Лейла поверила, что за принесенный из лаборатории артефакт ректор восстановит ее в университете. Авелинн, влюбленная в профессора, мечтала добиться его расположения.

– А я отправилась спасать подругу.

Кристер кивнул.

– Как и Мэнни. Вас оказалось не так-то просто одурачить.

– Ох если бы! – покачала я головой. – Если бы я была хоть капельку умнее, ничего не случилось бы.

– И Корд так и остался бы на свободе, – возразил Крис. – А Флейде рано или поздно не выдержал бы регулярных неловких надругательств и стер Грифдейл с лица земли.

Это утешало, хотя и не слишком. Да, меня радовало посильное участие в спасении города, но, если честно, я предпочла бы, чтобы всего этого не было. Лучше бы мы с Крисом тихо и мирно жили в общежитии. Учились, любили друг друга…

Словно подслушав мысли, муж притянул меня ближе.

– Плохое закончилось, Ри, – губы мужа коснулись нежной кожи за ухом. – А хорошее только начинается.

А потом остановился и заглянул мне в глаза с торжественной серьезностью.

– Ри, я давно хотел задать тебе один вопрос.

Сердце дрогнуло.

– Да?

– Теперь, когда твой отец подписал разрешение на учебу, у тебя отпала необходимость в наличии законного мужа. И у меня назрел крайне важный вопрос. Ты хочешь остаться эйрой Росс?

Я застыла.

– Что ты хочешь сказать?

– Ри, я… – Крис вздохнул, собираясь с духом. – Я нашел небольшую квартиру в Грифдейле недалеко от кампуса. Всего шестьсот ренов в месяц. Платить буду сам. Штейн предлагает работу в патруле, но, если честно, я сыт по горло маньяками и трупами. Хочу заняться прикладной магомеханикой. Кипятильник, вот, запатентовал и получил кое-какие деньги. А там еще что-нибудь придумаю. У Шелтона есть парочка на удивление здравых идей.

– Отлично, – несколько обескуражено поздравила я мужа. Крис совсем меня запутал. К чему эти разговоры о квартире, работе, моей фамилии?

– Если согласна, можем въехать туда с нового семестра. А сначала устроим каникулы – неделя в горах Понтерры, неделя у твоих родителей в Тренсдейле, раз уж твой отец так настаивал, что я должен познакомиться со всей семьей, включая бабушку Фелтон, и пара дней в Роудене у Алефа и Мэнни. Я забронировал нам билеты на завтра. Только…

Он потянулся ко мне, взяв за руки.

– Мы можем попробовать, Ри. Стать настоящей семьей, безо всяких «понарошку». Жить вместе, отдыхать вместе. Можем завести кота. Или кракена.

– Лишь бы не Шелтона.

– Никаких Шелтонов в доме! – рассмеялся Крис. – Он не привит, не приучен к лотку и ест только элитный корм по сто ренов за тарелку. Ну так что… – взгляд его изменился, вновь став серьезным. – Согласна?

Я посмотрела в синие глаза самого любимого эйра на всем белом свете.

– Да, – ответила твердо. – Тысяча раз да! И раз у нас наконец-то все серьезно, я требую положенный мне по закону первый поцелуй. А потом и те, которые ты обещал продемонстрировать. Уезжаем мы только завтра, а значит, у нас на всю ночь есть великолепная скрипучая кровать и чуткие уши соседей.

– Считаешь, что пора оправдать университетские слухи? – хитро наклонился ко мне Крис.

– Оправдать и превзойти, – выдохнула я в его губы. – Согласен?

– Слушаюсь и повинуюсь, эйра Росс.

КОНЕЦ