У него осталось лишь одно дело. И его нужно было непременно выполнить. Ради Сюзанны.

На въезде в округ Колумбия движение было затруднено. Вон пересек Ки-Бридж и по Эм-стрит повернул в Джорджтаун. Он ехал с опущенным стеклом. Толпы студентов и туристов заставили его снизить скорость. Гибсон пересек Висконсин-авеню и повернул на север в богатый жилой район с множеством бутиков и ресторанов.

Ворота, ведущие к интересующему его дому, были закрыты. Вон подъехал к переговорному устройству. После долгого ожидания ему ответил голос охранника, и Гибсон назвал свое имя. Ворота распахнулись, и он проехал на территорию.

Дворецкий в черном костюме открыл дверь и приветствовал его.

– Добрый вечер, сэр. Меня зовут Дэвис. Госпожа Доплэз ждет вас.

– Ждет – меня?

– Да. Она ждала… кого-нибудь из вас.

– Ну, хорошо, я здесь.

– Могу ли я что-нибудь вам предложить? Может быть, выпьете что-нибудь?

Его, оказывается, ждали здесь, пригласили войти, а дворецкий даже предложил выпить… Нет, Гибсон совсем не так представлял себе этот визит. Но раз уж все так складывается…

– Что ж, я бы выпил пива.

– Очень хорошо, сэр.

Дэвис оставил его в холле, заполненном портретами, скульптурами и эхом чьих-то далеких шагов…

Ожидая в ужасно дорогом кресле, Гибсон поправил пистолет Билли, который засунул себе за пояс. На верхней ступеньке высокой лестницы в дальнем конце холла сидела Кэтрин Доплэз и наблюдала за ним. Месяц с небольшим прошел с тех пор, как они познакомились с ней на ее дне рождения, – а казалось, будто прошло неизмеримо больше времени… На Кэтрин было милое голубое платьице. Ее локти упирались в колени, а ладонями она поддерживала подбородок.

Вон махнул ей, и спустя мгновение она махнула в ответ.

Дэвис вернулся с бутылкой пива, обернутой в желтую салфетку. Надо же… Гибсон хмыкнул.

– Следуйте за мной, сэр.

Дэвис провел его через дом к веранде, где Вон впервые встретился с Калистой. Столиков и палаток, как тогда на вечеринке, естественно, не было, и дом, лишенный праздничной суеты, теперь производил впечатление очень дорогого и хорошо обставленного жилища. Веранда была уставлена мебелью из кованого железа. На лужайке стояли огромные кашпо с множеством ярких цветов. Немного в стороне виднелся пруд с карпами; странно, что тогда, на дне рождения, Гибсон его не заметил.

На самом верху лестницы Дэвис остановился и указал на купол в дальнем конце сада.

– Госпожа Доплэз там. Я приношу свои извинения, но она велела мне не сопровождать вас. Если вы пойдете по пешеходной дорожке, она выведет вас туда в обход живой изгороди.

– Соберите девочку.

– Уже сделано, сэр.

Конечно, это была она. Будь она проклята, эта чертова женщина!

Как и многие постройки девятнадцатого века в Вашингтоне, архитектура купола содержала в себе черты ранней одержимости города древнегреческим искусством. Куполообразный свод поддерживали дорические колонны и обрамляли тяжелые, окованные железом, двери. Центральный склеп окружала низкая стена и несколько рядов идентичных белых надгробных камней, расположенных симметрично вдоль внутренней части.

Калиста Доплэз расположилась на зеленом металлическом стуле между двумя могилами. Одна казалась более старой и полностью заросла травой. Сверху был простой белый каменный крест. А другая могила… На ней покоился серый мраморный надгробный камень, обложенный свежим дерном.

Гибсон не увидел на лице Калисты ни намека на прежнюю надменность и властность. Женщина выглядела усталой и сильно постаревшей. Ее обычно безупречно уложенные волосы были торопливо заколоты, и несколько прядей хаотично свисали по сторонам. На ее лице застыл взгляд человека, который давно ждет автобуса, но не уверен, что тот когда-нибудь придет…

Калиста сжимала в руке носовой платок и не подняла глаза, когда он подошел поближе.

– Нормально добрался? – спросила она.

– Бенджамин Ломбард мертв.

– Да, я слышала. Прискорбно, что у некоторых недостает силы духа, чтобы преодолеть жизненные трудности…

– За это я вам, что ли, должен сказать спасибо?

– Уверена, в этом нет необходимости, – сказала она. – Почему бы тебе не присесть?

Рядом был второй стул, но ему не хотелось садиться так близко к ней. Вместо этого он обошел вокруг и облокотился о надгробный камень более свежей могилы. На камне была выбита надпись: «Эвелин Фюрст». Калиста посмотрела на него, и ее глаза гневно вспыхнули, но у нее уже не было сил поддерживать это пламя…

– Прошу тебя. Хоть немного уважения. Это ведь моя сестра.

– Вы разыгрываете меня, не так ли?

– Пожалуйста…

Гибсон вынул пистолет и положил его на надгробный камень.

– Где Сюзанна?

На лице Калисты промелькнуло удивление.

– Разве ты не знаешь? В самом деле?

– Где она?!

– Да вот она, здесь. И всегда была здесь…

Он проследил за ее взглядом, устремленным к соседней могиле с простым белым крестом. На нем не было никакой надписи. Еще в Сомерсете практичный Хендрикс заявил, что Сюзанна, скорее всего, мертва. Вон до сих пор представлял себе, как Дэн укоризненно качает головой. Надежда – это как рак. Либо ты никогда не узнаешь правду, либо узнаешь – и на полном ходу бьешься башкой прямо о лобовое стекло, потому что твоя надежда ошибочно подсказывала тебе, будто везде можно ездить, не пристегнувшись…

Теперь он ударился об это лобовое стекло, и инерция безжалостно отбросила его в сторону.

О, Медвежонок, прости меня. Мне так жаль.

Рука Гибсона потянулась к пистолету.

– Сюзанна умерла после родов, – проговорила Калиста. – Она так долго не связывалась со мной… Когда мы приехали, роды уже начались. Это был очень тяжелый случай, она потеряла слишком много крови. Поверь, Эвелин сделала все, что могла. Но в целом мы оказались бессильны… Мы не могли ее спасти.

– То есть вы привезли ее сюда и похоронили? Я думал, что это место – только для членов семьи Доплэз.

– В тот раз я сделала исключение. Она все-таки была моей крестницей. Я не собиралась бросить ее тело в лесу, как животное. Моя бедная девочка…

– Ваша бедная девочка? – нахмурился Гибсон. Оружие было рядом, и палец уже лежал на спусковом крючке. – Прекратите. Противно слушать. Вы мстите ей за что-то. Ведь мой отец приезжал к вам, не так ли?

– Приезжал.

– Он наверняка высказал свои подозрения по поводу Ломбарда. О Сюзанне. Вы тогда могли бы его остановить. Но вы этого не сделали! Вместо этого вы послали того ублюдка, чтобы убить моего отца. Вы допустили все это. И вы убили Сюзанну!