«Здорово же ты струхнул, — подумала Чи. — Интересно, что сделают эти Провидцы, если ты не сумеешь их убедить?» Не успела она об этом подумать, как часть ближней стены ушла вбок, поглотив целый век истории, и в проеме появился ном в длинном одеянии — старше Ахея, но непонятно, намного ли. При виде Чи его белесые глаза сузились.

— Так это правда… ты поддался соблазну.

— Не тебе судить, — резко ответил Ахей. — Я все объясню Провидцам.

— Они только того и хотят. Ступайте со мной, — сморщил нос незнакомец. — Оба.

Чи едва могла охватить взглядом зал, в который их привели. За истертыми ступенями амфитеатра уходили куда-то во мрак высокие стены. Вокруг, что ее удивило, горели лампы, излучая слабый голубой свет.

На каменных скамьях сидели несколько сотен номов — довольно большое собрание по жуканским меркам и просто громадное для этого замкнутого народа. Провидцами все они явно быть не могли, и одного от другого Чи нипочем бы не отличила. Повсюду те же серые лица, белые глаза, одинаковые мантии. Они перешептывались, и нетрудно было догадаться, что привлекло их внимание: тонкие пальцы указывали на пришелицу, на жуканку, и лица выражали неприязнь, столь же холодную, как свет их голубых ламп.

Снедавший Ахея страх передавался и Чи. Она почему-то предполагала, что все жители Торна будут похожи на Ахея и доктора Никрефоса, единственных знакомых ей номов. Сознавая, что жуканов они не любят, она допускала выкрики или грубые жесты с их стороны, но под этими ледяными взглядами чувствовала себя настоящей букашкой. Ей очень хотелось ухватиться за руку Ахея, но он был далеко от нее и сражался с собственными кошмарами.

«Когда-то, до революции, мы были их рабами, — думалось ей. — Трудились на них в поте лица — и они, как видно, этого не забыли». Для них она так и осталась рабыней, отпрыском нижней расы, пригодной лишь для работы или увеселения.

Их Наследие давило на Чи физически, делая ее той самой вещью, которой она в их понимании и была. Она обводила взглядом их беспощадные лица, ища хоть каплю сочувствия.

Они могли бы убить ее прямо здесь, не задумываясь.

Среди множества белых глаз ей неожиданно встретились нормальные, с радужкой и зрачками. Солдаты-мантиды в количестве четырех человек, охранявшие номов от вражеского вторжения в лице Чи, были настроены к ней ничуть не более дружественно. На них были светлые латы из металла и кожи, на голых руках щетинились шпоры, и у каждого, как у Тизамона, торчал из перчатки коготь. Для них-то и зажгли лампы — в случае соответствующего приказа они станут ее палачами. У мантидов хорошее зрение, но в темноте они ничего не видят.

То, что сама Чи обладала такой способностью, давало ей пусть слабую, но надежду.

В темном дверном проеме появилась еще одна группа — это, как сразу поняла Чи, и были Провидцы. Мантии с остроконечными капюшонами, скроенные не так, как все остальные, обтекали их как вода. Одни из них носили бледные диадемы, другие — шапочки, покрывавшие голову целиком. Чи при всем своем неумении определять возраст номов видела, что все они глубокие старцы. Морщины и седина, обычные даже у пятидесятилетних жуканов, здесь означали, что им уже лет по сто.

Несмотря на преклонный возраст, они продолжали стоять — очень прямо, порой опираясь на посохи. Смотрели они не так враждебно, как зрители на скамьях, но Чи чувствовала, что они оценивают ее недоступным ей способом.

Провидец в шапочке, спускавшейся мысом на лоб, стукнул посохом об пол, и в зале настала полная тишина. Все с тем же ледяным презрением смотрели на Чи.

— Адвокат, тебе слово, — сказал Провидец.

Чи решила, что это обращено к Ахею, но на арену уже вышла женщина, с виду его ровесница. По ее церемониальному жезлу с золотым набалдашником переливались волнами крылатые насекомые.

— Прочти обвинение, — распорядился Провидец.

Вот тебе и адвокат, подумала Чи — но дело обернулось еще хуже, чем она ожидала.

— Торн обвиняет человека по имени Ахей, стоящего сейчас перед вами, — провозгласила женщина. Ее негромкий голос благодаря великолепной акустике доносился до самых верхних рядов. — Ахей, неофит и боец, был ранен в битве с Ненавистным Врагом. Он бежал и скрылся, согласно правилам, но к вечеру не явился на место. Наши люди в Кузнечном Городе донесли нам, что он выбрал собственный путь и отправился в восточные земли, где, по его словам, обретался еще более страшный враг. Посмотрите на этого жалкого человечка, который стакнулся с Ненавистным Врагом и привел одну из них в наши стены! Он пал, не устояв перед соблазнами внешнего мира, и отныне потерян для нас. В Торне для него нет больше места. Я требую его изгнания или смерти — пусть сам выберет, что предпочтительней для него.

Чи похолодела от мысли, что о ней самой в этой речи не нашлось ни единого слова. Теперь только от Ахея зависит, будет ли она жить.

— Ахей, бывший ранее сыном Торна, что ты скажешь на это? — вопросил тот же Провидец.

— Я не ждал таких обвинений, — горячо, но с дрожью в голосе начал Ахей. — Все, что я делал, делалось ради Торна. Разве я вернулся бы сюда, будучи виновен во всех этих преступлениях?

— Все так говорят, — заметила обвинительница. — Как может неофит, лишенный советов мудрейших, судить о том, что хорошо и что плохо для города? А возвращаются сюда многие, надеясь исправить совершенное ими зло несколькими словами. Не постигаю хода их мысли, но это так.

— Ты разочаровал нас, — молвил Провидец. — Рассказывай, как дошел до такой жизни, Ахей.

— У ворот Кузнечного Города собирается враг, который и для Торна представляет угрозу. — Ахей потерял уверенность, и его слова не имели должного веса. — Я сам видел. Их войску нет числа, они владеют техническим знанием и могут летать где хотят. Они подступили к самым границам Нижних Земель; вы, может быть, порадуетесь тому, что их меч приставлен к горлу наших врагов, но меч этот и на нас заострен. Они не признают союзников — для них существуют лишь недруги или рабы. Такое я сделал открытие.

— Чего он хочет от нас? — перебила адвокат, которую Чи охотно бы стукнула. — Чтобы мы помогли Ненавистному Врагу именно теперь, когда он в ссоре с какими-то своими сородичами? Он клюнул на их удочку и вознамерился заключить с ними союз. Взгляните только на гадкое существо, которое он с собой притащил! Ему нет больше дела до Торна, он перешел в другой лагерь.

Чи гневно обернулась к ней, но сумела сдержаться. Номы в амфитеатре поднялись как один. Кричать в присутствии Провидцев здесь, очевидно, не полагалось, и они поддерживали адвоката на свой молчаливый лад.

— Отрицаю! — воскликнул Ахей. — Я не предатель!

— Он не первый, кто уступил злу: у Ненавистного Врага есть свои способы. Он соблазняет наших людей золотом и машинами, непостижимыми для ума. Мы не знаем, что именно побудило Ахея сбиться с пути, но ясно одно: для нас он потерян.

— Мы находимся в смертельной опасности! — отчаянно вскрикнул Ахей. — Вы не можете закрывать на это глаза. Новоявленная Империя только и ждет, чтобы начертать свое имя на нашем тысячелетнем прахе! Кузнечному Городу мы сопротивляемся целый век, но против этой Империи и месяца не протянем, если будем одни!