Но один честный человек в городе все же остался — Стенвольд выяснил это, пробившись сквозь сонм его челяди. Звали его Гринвис Артектор. Если его предки, судя по фамилии, занимались строительством, то Гринвис наживался, сдавая дома прибывающим в город ордам работников. Все бедные кварталы, где за комнаты взималась понедельная плата, принадлежали ему; это не предполагало высоких моральных устоев, но выбирать Стенвольду было не из чего — этот по крайней мере согласился на встречу с ним.

Свидание назначили в шоколадном доме недалеко от Палат Совета. Питье шоколада по завезенной из Арахнии моде было вопросом престижа, и Стенвольд предусмотрительно не стал возражать.

Гринвис Артектор, немногим старше Стенвольда, носил корсет и парик. Раньше, когда бытовала мода на мудрую старость, он красился под седину и рисовал на лице морщины, а теперь, наоборот, молодился. Одеваться он стал еще роскошнее, чем помнилось Стенвольду: под красным брокатовым камзолом с парчовыми прорезями сверкала дорогими каменьями рукоять меча, вряд ли когда-либо покидавшего ножны. Оружие за Гринвиса обнажали телохранители: трое здоровенных жуканов в кольчугах, при арбалетах и палицах, и теперь топтались у двери.

Лишь при взгляде на лицо Гринвиса можно было понять, почему Стенвольд когда-то завязал отношения с таким человеком и через столько лет снова обратился к нему. Закоренелый цинизм и черный юмор, запечатленные на нем, гарантировали своего рода честность.

— Все бы тебе смутьянничать, Стен, — проворчал магнат. — Всякий раз, когда ты в городе, мы находим на улицах трупы. Можно подумать, что ты заделался наемным убийцей — или скорее держишь биржу для них, учитывая твой возраст. Правда это?

— Еще чего.

— Жаль. В наши дни такой человек был бы весьма полезен.

Стенвольд поспешил отогнать образ Тизамона, возникший в уме.

— Я всего лишь обеспокоенный гражданин, Гринвис.

— Гражданин Коллегиума, — заметил Артектор.

— Что будет с Коллегиумом, если Геллерон пострадает? Или наоборот? Мы, если помнишь, изобретаем то, что приносит вам выгоду. Нет такого нового аппарата или талантливого инженера, который потом не оказался бы в Геллероне, а геллеронские магнаты, как мне известно по счетным книгам Великой Коллегии, щедро финансируют нас. Не делай только вид, будто там не значится твое имя.

— Не так громко. Я погиб, если за мной укрепится репутация филантропа. Ладно, Стен, к делу. Ты попросил — я пришел. В прошлом ты оказал мне кое-какие услуги; что я могу сделать для тебя, если это, конечно, не слишком повредит моим интересам?

Стенвольд как можно более кратко набросал ему картину черного с золотом мира, где осоиды стоят в каждом городе и на каждом шпиле реет их флаг.

— А теперь они подошли к вашим дверям, — завершил он. — И вероятно, толкуют с вами о мире и выгоде, ничего такого не имея в виду.

— Хорошо, что ты обратился с этим ко мне, — кивнул Гринвис. — Я, так уж вышло, того же мнения. Выскажи ты все это перед советом, лежал бы сейчас на дне какой-нибудь шахты. Осоиды пересмотрели Железный Пакт — иными словами, их дипломаты представили совету его новую версию, а мы с напряженными улыбками подписали ее. Свое обещание никогда не вторгаться с оружием на Нижние Земли они, естественно, подтвердили.

— И как же это согласуется с их маршем на Тарк?

— Тарк, как тебе следовало бы знать, не относится к Нижним Землям, — сухо ответил Гринвис.

— С каких это пор?

— Согласно карте на странице тридцать два нового договора. Лживые муравины все это время причисляли себя к нижнеземцам, хотя их город находится то ли в Сухой Клешне, то ли в Арахнии. Можешь себе представить подобную наглость? — Гринвис произносил все это с совершенно серьезным лицом. — Вот теперь осоиды и накажут их за вранье.

— Значит, ваш совет прямо так и отдал им Тарк?

— С вышеупомянутыми улыбками, памятуя, сколько взрывчатки, холодного оружия, автомобилей и летательных аппаратов наш город продал Империи. А ну как осоиды найдут весь этот товар негодным и притащат его назад — так сказать, для ремонта?

— Вы полагаете, что обезопасились от этого навсегда? Не думают ли магнаты по крайней мере учредить регулярную армию и укрепить оборону города?

— Мы говорили об этом, — признал Гринвис. — Говорили, что в таком случае Империя может задаться вопросом, зачем мы приберегаем часть военного снаряжения для себя и не продаем его ей. Как бы чего не вышло! К слову сказать: очень многие советники на вопрос об основной статье имперского экспорта ответят, что это деньги. Оно и неудивительно — стоит посмотреть, как осоиды ими швыряются. Все мы, конечно, испытали значительный шок, но похоже, что и шок, и здравый смысл без следа растворяются в обильном потоке денег.

— Почему бы им не тратить с легкостью, что отнято у других?

— Пиратское золото в этом городе котируется не ниже любого другого. — Гринвис отпил горького шоколада из чашечки. — Хочешь, чтобы Геллерон отказался от денег? Мы у всех принимаем, перестать — значило бы нажить себе врагов. Ни на чью сторону мы не становимся, не становились и впредь не станем. Мы разбогатели на разжигании чужих войн, а сами сроду не воевали. Помню, когда мы оба были моложе, я издевался над толстосумами, которые наживаются на крови. Теперь, Стен, я тоже такой. Два года назад я ездил на север, в те края, которые прежде были Сообществом — тогда я ни разу там не бывал, — а теперь стали черными с золотом. Я знаю, Стен, что ты прав, но мне ведь никто не поверит, а тебе и подавно. А начну упрямиться, дома у меня пожгут, слуг начнут убивать — это еще в лучшем случае.

— Осоиды? Вот так, в открытую?

— Почему осоиды? Мои конкуренты охотно сделают это за них.

— Понимаю…

— Извини, Стен. Пока осоиды в самом деле не начнут грабить город, никто и ухом не поведет — да и то им придется начать с богатых кварталов. Сейчас они всего лишь платят нам деньги; будь у них на уме что плохое, они бы давно это сделали. Я-то знаю, Стен: они ждут. Вот дождутся и расправятся с нами — а до тех пор они лучшие наши друзья и лучшие покупатели.

— Чего же они, по-твоему, ждут?

— Поговаривают, что они опять нацелились на Сообщество, но мне сдается, что они и так уже надежно окопались на севере. Незачем им для этого торчать у нас на пороге. Скорее уж на юг пойдут, пощипать арахнидов, или на Тарк, а то и на скорпи в Сухую Клешню. Куда угодно, лишь бы нас не трогали — так-то вот.

— Понятно. — В этом фешенебельном заведении Стенвольд чувствовал себя совершенно беспомощным. Что-то от него ускользало, и казалось, будто стрелки часов неотвратимо близятся к роковому сроку. — Спасибо, что хотя бы поговорил со мной, — сказал он, вставая.

Гринвис пожал плечами — раньше Стенвольд не замечал за ним этого жеста.

— Удачи тебе, Стен. И вот еще что…

— Да? — Стенвольд, внезапно насторожившись, потянулся к мечу.