- мягко сказал герцог, обнимая меня. – Вы выстрелили после нее. А это значит, что леди Абигейл совершила преступление, и только благодаря вам Александр остался жив.

- Это ужасно… Убивать человека, - всхлипнула я, уткнувшись лицом в его грудь. – Как я теперь буду жить с этим?

- Дорогая моя, самозванка, прикидывающаяся дочерью герцога, убивала людей ради своей выгоды и абсолютно не переживала по этому поводу, - сказал Эммет, поглаживая меня по спине. – Вы должны принять то, что случилось и жить дальше. Леди Миранда, вы сильная женщина и точно справитесь с этим.

Он, конечно же, говорил правильные вещи, но все-таки мои душевные терзания были вполне обоснованы. Лишить человека жизни - это груз на всю оставшуюся жизнь.

В дверь постучали и в комнату заглянули тетушки. Присцилла уже ничего не говорила о нашей близости с герцогом, да и в этот момент это было бы не к месту.

- Миранда, дорогая… - у Кенди от слез покраснел нос, и она прикрывала его платочком. – Это ужасно… Как ты себя чувствуешь?

- Вам стоит поговорить с тетушками, - шепнул мне на ухо Эммет. – А я пойду, проверю, как там Александр.

Он поклонился женщинам и покинул комнату, оставив меня наедине с ними.

- Родная, ты так бледна! – Шерил вошла следом за Кенди, неся поднос, на котором стояли три рюмки и графин с виски. – Присядь! Давай, милая, давай…

Присцилла взяла меня под руку и усадила в кресло у камина. Как всегда, тетушка выглядела спокойной, словно это не под нашей крышей произошло убийство. Причем моими руками. Выдержка у нее была, что надо.

- Так что, родная, как ты? – Кенди обняла меня за плечи. – Я вижу, что ты плакала.

- Трудно не плакать, совершив такое… - ответила я, не в силах согреться даже у горящего огня. – Тяжелое чувство.

- Послушай меня, Миранда… У меня есть что сказать тебе… - Присцилла кивнула на графин, и Шерил быстро налила виски в стаканы. – Но сначала давай выпьем.

Я приняла стакан из рук тетушки, залпом выпила его и закашлялась, чувствуя, как внутри вспыхивает пожар. Кенди постучала ладошкой по моей спине, а потом поцеловала в макушку.

- Вот так, девочка. Сейчас станет легче.

- Я понимаю, что ты чувствуешь, - тихо сказала Присцилла. – Да, заповедь «не убий» самая важная из всех, которые завещал нам Господь, но еще он даёт нам наивысшую заповедь - заповедь любви. Она говорит нам положить душу за близких, это есть высшее ее проявление.

- Вы не можете знать, что я чувствую, - грустно улыбаясь, возразила я. – Тот, кто не испытывал подобного, не может этого понять.

- А почему ты решила, что я не испытывала подобного? – Присцилла внимательно посмотрела на меня. – Со мной тоже приключилась скверная история. Однажды поздней осенью в наш дом пробрался дурной человек. Он хотел поживиться деньгами и в ненастную ночь влез в окно спальни Шерил. Схватив бедняжку за волосы, он заставил ее отдать все наши сбережения и украшения… Я сплю чутко, поэтому, услышав шум, сняла со стены ружье нашего покойного отца и спустилась вниз. Головорез забрал то, зачем пришел, но ему было мало… Он захотел еще и поразвлечься…

Я изумленно посмотрела на Шерил, и та закивала головой, вытирая слезы.

- Да, так и было… Мы не рассказывали тебе, чтобы не пугать…

- Мы со служанкой проснулись после выстрела, - добавила Кенди, и в ее глазах промелькнул страх от нахлынувших воспоминаний. – Это было ужасно…

- Я выстрелила в злодея в тот момент, когда он ударил Шерил и повалил ее на софу… - продолжила Присцилла, оставаясь спокойной. Но в ее душе бушевала буря. Это было видно по дрожащим пальцам, сжимающим пустой стакан. – Кенди привела констеблей… Был суд, но этот человек совершил много преступлений, его искала полиция и, конечно же, мне ничего не грозило. Я защищала свой дом… Так что запомни, Миранда, когда человек вынужден защищать своих близких, тут выбор очень прост: либо убьют тебя, либо убьешь ты. Другое дело, когда входят во вкус убийства, как леди Абигейл, и жестокость начинает приносить наслаждение. В ее случае она стала рабой страсти, и Духа Божьего в ней нет...

Признание тетушек произвело на меня неизгладимое впечатление. Значит, Присцилла тоже имела такой груз на сердце, но постаралась жить дальше.

- Спасибо вам… - я поднялась и обняла каждую из них по отдельности. – Вы придаете мне сил.

- Разве может быть иначе, дорогая? – Шерил всплакнула, а потом быстро замахала перед лицом платочком, осушая слезы. – Мы семья.

Прибывшие констебли осмотрели кабинет, что-то долго записывали в блокноты и задали всем общие вопросы. Похоже, основная работа ложилась на плечи коронера, и уже он должен был провести допрос, а также забрать труп.

Он приехал вместе с мистером Барчемом, а за ними прибыл длинный экипаж, в котором перевозили покойников. Это был не тот коронер, который приезжал по делу Марты Бартимор, что не могло не радовать. По крайней мере, в нем не было того вызывающего необоснованного высокомерия.

Молодой человек лет тридцати пяти казался очень внимательным и производил впечатление умного человека. Он спокойно допросил нас, осмотрел оружие, а потом долго разговаривал с Эмметом за закрытыми дверями. Перед тем как уехать, он вежливо предупредил:

- Похоже, дело очень непростое и очень запутанное. Поэтому нам придется увидеться еще не раз. Прошу прощения, ваша светлость, но так надо.

- Мы все прекрасно понимаем. Делайте свою работу, - герцог пожал коронеру на прощание руку, а когда тот покинул «Золотую рощу», повел меня в гостиную, где нас уже ждал горячий чай.

- Меня не арестуют? – меня этот вопрос волновал с того момента, как я увидела констеблей.

- Нет. Во-первых мы с Александром дали показания, из которых понятно, что здесь произошло. Я герцог, дорогая, и мое слово имеет вес. Во-вторых я предоставил мистеру Вильнемсу письма Уиллоу, а еще против леди Абигейл будут свидетельствовать найденный мистером Барчемом Ловчила и начальник вокзала. Графа Жонсона я беру на себя. Поверьте, как только он узнает, что его безоблачное будущее под угрозой, он расскажет о моей «тетушке» всю правду и неправду. Это расследование затянется на долгие месяцы, ведь полиции еще предстоит узнать, как на самом деле звали леди Абигейл Мерифорд-Сомерсет.

В кругу семьи, в