Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это возможность поговорить с ним об остальном, что было у меня на уме, ведь день прошел так приятно.
— Мне сегодня понравилось, — медленно говорю я, беря кусочек креветки и макая его в металлическую баночку с соусом для коктейлей.
— Мне тоже. Это еще не конец. — Сальваторе все еще смотрит на меня с любопытством. — Если только ты не хочешь, чтобы это было так?
— Нет. Я не это имела в виду. Я просто… — Я медленно выдыхаю, откусываю кусочек, чтобы дать себе минуту на размышления, и запиваю его шипящим белым вином. В нем чувствуются нотки ананаса, и я мысленно записываю этикетку, чтобы посмотреть, сможем ли мы достать его дома.
Дома. Впервые я думаю об особняке Сальваторе в таком ключе. Я могла бы попытаться сказать себе, что просто думала о Нью-Йорке в целом, который всегда был моим домом, но в глубине души я знаю, что это не так. Я думала о том, куда мы поедем, когда закончится наш медовый месяц.
Не знаю, что меня пугает, а что вселяет надежду, что я думаю об этом именно так.
— Мой отец хотел, чтобы у меня был муж, который бы мне подходил, — медленно говорю я. — Он считал, что это Петр.
Я вижу, как напрягаются плечи Сальваторе, готовясь вновь затронуть старую тему. Но на этот раз у меня другое представление об этом разговоре.
— Ты хочешь продолжить служить наследию моего отца, — продолжаю я, встретив взгляд Сальваторе. — Поступать правильно со мной и с тем, что он оставил после себя. Что, если ты сможешь сделать это, став для меня хорошим мужем? Став таким мужем, каким, как я ожидала, будет Петр?
В глазах Сальваторе появился блеск, который подсказывает мне, что я ступаю на опасную почву. После вчерашнего и сегодняшнего дня ему вряд ли понравится, что я рассказываю о том, как горячо ожидала выйти замуж за другого мужчину. Но в то же время я хочу, чтобы он понял, чего я хотела. Что, как мне казалось, я получу от брака.
— И что же это за муж? — Спрашивает он напряженно. По тону его голоса понятно, что в зависимости от того, как пройдет этот разговор, остаток нашей ночи может пойти прахом. Но я надеюсь, что мы сможем найти способ поговорить друг с другом. Что мы научимся общаться так, как должны общаться муж и жена.
— Я знаю, что могу быть упрямой и своевольной. Мой отец тоже это знал. Он думал, что Петр будет таким мужем, который будет ценить во мне эти качества, а не запугивать их и пытаться подавить, как многие сыновья мафии. Он думал, что Петр будет ценить мою бунтарскую натуру и в то же время сможет немного приручить меня. Что мы сможем сгладить неровности друг друга. Он подумал, что Петр, будучи примерно моего возраста, сможет понять меня лучше, чем кто-то постарше, кому он мог бы отдать мою руку. — Я вижу, как Сальваторе вздрагивает при этих словах, но это необходимо сказать. Это было частью наших с отцом разговоров. — И он думал, что Петр будет воспринимать меня как равную. Принцесса мафии в браке с принцем Братвы. Сказка для наших семей. Мы бы вместе возглавили Братву. — Я замолчала, прикусив губу. Я догадываюсь, что Сальваторе должен думать обо всем этом. — Мы с Петром тоже говорили. Я думала, что он будет…
— Я знаю, кем ты его считаешь. — Сальваторе прерывает меня, потирая рукой подбородок. — Прости меня, Джиа, но я не хочу выслушивать очередные паясничанья о том, какой страстный брак ты рассчитывала заключить со своим мужественным женихом из Братвы. — Он сморщил переносицу, и я подавила кратковременную вспышку раздражения. Я уже не понаслышке знаю, во что может превратиться врожденная собственническая склонность Сальваторе, и эта вспышка раздражения начинает переходить в другой вид жара. Если его реакция на мысли о Петре заставит его понять, что он действительно хочет меня, рассуждаю я, тем лучше.
— Мы с твоим отцом с самого начала не соглашались на этот матч, — говорит он. — Я всегда считал, что, какую бы личину Игорь с Петром ни придумывали, чтобы убедить его в необходимости сделки, это было именно так. Он не доверял Игорю и никогда не считал Игоря хорошим человеком. Но поскольку он был ослеплен любовью к тебе, он поверил, что Игорь, то же самое для его сына. Твой отец твердо верил, что Петр искренен в своих чувствах и желаниях к тебе, и что Игорь будет хорошо относиться к тебе и соблюдать договоренности, чтобы угодить сыну. Так же, как он хотел угодить тебе.
— Но ты в это не верил. — Я прикусила губу. Эту тему мы уже затрагивали, но в этот раз разговор выглядит иначе. Впервые я готова прислушаться к словам Сальваторе, и не только потому, что все шансы на то, что Петр вернет меня, исчезли. Сальваторе показал мне достаточно себя, чтобы я больше не была уверена в том, во что верила раньше. И если Сальваторе взял меня не из-за похоти, то, должно быть, по другой причине.
— Я полагаю, Петр хотел тебя, как и любой мужчина, которому предлагали и сокровище, которым ты являешься, и наследство, которое досталось вместе с тобой…
— Но не ты, — перебиваю я. — Ты не хотел меня?
— Я никогда не думал о тебе в таком ключе, — тихо говорит Сальваторе. — Пока ты не стала моей женой, и мне это было нужно. И я понял… — Он делает паузу, и я жду, что он продолжит. Но молчание тянется дольше, чем следовало бы, словно ему трудно сказать то, что у него на уме.
— Что? — Я бормочу, и он поднимает на меня взгляд, его глаза внезапно темнеют от неожиданных эмоций. И, как мне кажется, желанием тоже.
— Я понял, что хочу тебя. — Его взгляд наконец-то задерживается на мне, и я чувствую, как напряжение в воздухе внезапно спадает, заставляя мою кожу покрываться мурашками. — Я обнаружил, что хочу тебя больше, чем когда-либо мог. Больше, чем считал нужным. И я боролся с этим всеми силами, потому что ты никогда не должна была стать моей, Джиа. Я должен был защищать тебя, а потом отдать другому мужчине. Но…
Он колеблется, делая медленный вдох.
— Я не брал тебя по желанию, Джиа. Я женился на тебе, потому что до глубины души
