С этим никто не мог спорить.

Все отошли в глубь тоннеля, освобождая Джордану место для разбега.

— Будь осторожен, — напутствовал его Хэнк, потрепав по плечу.

Джордан поднял вверх большие пальцы, показывая, что все в порядке, после чего разбежался, шлепая по нарастающему ручейку, и прыгнул через расселину. Подобно молодой мускулистой стреле, он взмыл в воздух и чисто приземлился на другой стороне, прокатившись на животе по ледяному дну. На мгновение скрывшись из виду, Джордан тотчас же появился снова.

— На самом деле все не так уж и плохо, — улыбнулся он, стараясь отдышаться.

«Легко ему так говорить…»

— Следующим прыгаю я, — сказал Пейнтер. — Как только я буду на той стороне, ты, Ковальски, перебросишь мне собаку.

Ковальски посмотрел на Кауча, тот посмотрел на великана.

Предложение Пейнтера не понравилось обоим.

Отойдя назад, Пейнтер разбежался и перепрыгнул через расселину так же гладко, как и Джордан.

Затем Ковальски взял Кауча, подхватив его под ноги. Собака вырывалась до тех пор, пока Хэнк не успокоил ее, потрепав по бокам и шепнув несколько ласковых слов.

— Послушайте, профессор, чем вы кормите своего пса?

— Пожалуйста, будьте осторожны, — сказал Хэнк, прижимая руку к шее.

Ковальски подошел к самому краю обрыву, согнулся в поясе и резко распрямился. Кауч взвизгнул от удивления, распластав в воздухе лапы, словно прыгнувшая белка. Наклонившись вперед, Пейнтер легко поймал собаку. Оба отлетели назад и упали на дно тоннеля под громкий протестующий лай.

Хэнк облегченно выдохнул, но тут Ковальски повернулся к нему.

— Это означает, что вы следующий.

Сглотнув комок в горле, пожилой профессор покачал головой.

— Даже не знаю, получится ли у меня.

— Или вы прыгнете сами, или я переброшу вас, как вашу собаку. Выбор за вами, профессор.

Хэнк не мог решить, что хуже.

— Если нужно, я буду ловить вас здесь, — окликнул с противоположной стороны Пейнтер.

— Ладно, давайте попробуем, — сказал Хэнк, наполняя свой голос бравадой, которой на самом деле не чувствовал.

Он отошел назад к Ковальски.

— Я могу вас подтолкнуть, придать дополнительное ускорение для разбега, — предложил великан.

Прежде чем Хэнк успел ответить, тихий булькающий вздох заставил обоих обернуться. Ковальски посветил фонариком в глубь лавового канала. Луч света наткнулся на стену грязи, до которой оставалось всего около двадцати футов. Она бесшумно подкралась по тоннелю, словно опытный убийца. На глазах у беглецов тонкая затвердевшая стенка лопнула, и из образовавшегося отверстия потекла раскаленная жижа, разливаясь вперед.

— Сейчас или никогда, профессор!

Низкий гул возвестил о новой беде.

Жидкий поток внезапно резко устремился вперед. Горячие брызги упали на беглецов, обжигая кожу на открытых участках, обдавая зловонием сероводорода. Следом текла неумолимо приближающаяся бурлящая грязь.

— Бежим! — крикнул Ковальски.

Хэнк рванул с места, Ковальски последовал за ним по пятам.

Пригнувшись, Хэнк бежал как мог быстро, но у самой кромки обрыва его нога попала на предательский лед, скользкий от воды. Не удержав равновесие, пожилой профессор покачнулся, едва не сорвавшись в расселину.

— Я вас держу!

Могучая рука обвила Хэнка за талию борцовским захватом — и увлекла вперед через бездонную пропасть.

Хэнку захотелось зажмуриться, но это напугало бы его еще больше.

Их приземление на противоположной стороне оказалось совсем не таким гладким, как у Пейнтера и Джордана. Ковальски зацепился за стену плечом, и оба покатились по ледяному тоннелю спутанным клубком конечностей. Пейнтер не успел вовремя увернуться, и они налетели на него, сбили с ног.

Но в конце концов они остановились. Какое-то время ушло на то, чтобы разобраться, где чья рука и нога, после чего все встали. Джордан осторожно приблизился к краю расселины и заглянул вниз.

Хэнк присоединился к нему, потирая ушибленные места.

Родился новый водопад жидкой грязи. Из тоннеля на противоположной стороне вырывался пенящийся поток, изрыгая сернистые испарения. Хэнк успел увидеть, как в бурлящей жиже мелькнула почерневшая нога. Это было тело одного из анасази, смытое из ледяной гробницы.

Облепленное грязью, тело скрылось внизу.

Хэнк мысленно прочитал молитву за упокой этой потерянной души, за упокой всех душ, и повернулся к остальным.

Ковальски выразил вслух то, о чем подумали все:

— И что дальше?

19 часов 28 минут

Всем им настоятельно требовалось хоть немного отдохнуть.

— Остановимся здесь, — сказал Пейнтер, обессиленно усаживаясь прямо на лед.

После спасения от грязевого потока он довел беглецов до конца лавового канала, где они попали в запутанный лабиринт тоннелей, расселин, камнепадов и тупиков. В течение последнего получаса Пейнтер упорно искал путь наверх, надеясь на лучшее, но каждый раз в итоге они спускались еще глубже.

Чувствуя необходимость собраться с мыслями, он решил остановиться в этой небольшой пещере. Он огляделся по сторонам. Три тоннеля уходили в разных направлениях.

«И куда теперь?»

Пейнтер посмотрел на своих перепачканных грязью спутников. Хэнк дал всем по очереди отхлебнуть из фляжки. Ковальски свою фляжку уже давно опустошил, а фляжка Пейнтера осталась в рюкзаке, которую у него отняла чернокожая амазонка. Они постоянно слышали шум воды, но никак не могли ее найти. В первую очередь им угрожало обезвоживание. Если их сперва не убьет холод, это сделает жажда.

Долго ли еще они смогут продержаться?

Похоже, Хэнк был всего в одном шаге от того, чтобы рухнуть от изнеможения. Он устало опустился рядом со своей собакой. У Ковальски дела обстояли ненамного лучше. Великан потел, словно скаковая лошадь, теряя каждую минуту чуть ли не по целой пинте жидкости. Даже у Джордана в глазах застыло затравленное, обреченное выражение.

Пейнтер понимал, что на всех невыносимой тяжестью давила безысходность ситуации, отчего каждый шаг давался с трудом. Ему самому было вдвойне трудно. Стоило ему закрыть глаза, и он видел лицо Кай, которую волокли прочь, слышал ее сдавленные всхлипывания.

Жива ли она?

И эта тревога порождала другую. Всю дорогу Джордан задавал вслух те же самые вопросы, не в силах избавиться от страшного предчувствия. Похоже, молодые люди успели проникнуться друг к другу теплыми чувствами.

Джордан откинулся назад, прислонившись спиной к стене, слишком измученный, чтобы идти дальше. Пейнтер присмотрелся к нему внимательнее, только теперь понимая, насколько же он молод. Джордан держался как взрослый мужчина, однако в действительности он совсем недавно вышел из детства.