– Может, и нет, понимаешь? – огрызнулась я и прикусила губу. – Прости, – я намотала поводок на запястье и снова размотала. – Я просто… – «срываюсь на тебе», – пронеслось в моей голове.

– Значит, – Кларк глядел на меня, и я видела, как к нему в голову пришла та же самая мысль, которая посетила и меня сегодня утром, и он огорчился не меньше моего. – Получается, что все закончилось? Лето закончилось? Вот и все?

Я слышала в его голосе боль – он ведь тоже потерял друзей. Но он-то их знает всего два месяца, а не много лет, поэтому в глубине души я не считала, что тоже имеет право испытывать боль. Я покачала головой, размышляя, стоит ли отвечать. Берти задержался возле своего любимого дерева, Кларк тоже остановился и еще раз попытался взять меня за руку.

– Энди, я рядом. Все нормально.

Я посмотрела на него снизу вверх – на его лицо в солнечном свете, проникавшем через ветки деревьев, – и мне захотелось поделиться с ним всем, что чувствую. Мне хотелось, чтобы у меня был кто-то, кому бы я могла рассказать свою боль. Кто-то, у кого достанет мужества вместе со мной встретить все испытания лицом к лицу, чем бы они ни закончились. Но на Кларка так же нельзя было рассчитывать, как и на отца. Через несколько недель он уедет, и я не должна забывать об этом ни на секунду. Они оба одной ногой были уже за порогом. Я не могла рассказать Кларку о том, что чувствую, мне нельзя было так к нему привязываться, потому что в конце лета он уедет, и тогда я останусь совсем одна.

– Не понимаю, почему ты так расстраиваешься, – произнесла я, осознавая всю несправедливость этих слов. – Ты же в любом случае через пару недель уедешь.

Берти закончил свои дела и отправился дальше, а я оглянулась на Кларка, ожидая увидеть на его лице обиду или боль. Но он лишь нервно улыбался и в волнении спрятал руки в карманы и тут же достал.

– Вообще-то, – он глубоко вздохнул, – я как раз об этом собирался поговорить с тобой.

– О чем?

– О том, чтобы остаться.

Я вскинула голову и удивленно посмотрела на него, слишком сильно дернув за поводок.

– Что… – я помотала головой. – Что ты имеешь в виду? Остаться здесь, в доме? – насколько я понимала, договоренность Кларка с издательницей состояла в том, что она оставляет ему дом на лето. В этом я была уверена.

– Нет, – сказал Кларк. – Что, если я не вернусь в Колорадо? Хочу поступить в Университет Стенвича, посещать некоторые занятия. Я написал об этом ректору на той неделе. В любом случае я должен где-то учиться… А так я мог бы оставаться рядом, – он неуверенно, робко улыбнулся, и эта улыбка была такой искренней и такой беззащитной, что я почти усилием воли заставила себя отвести глаза. – Ну так что ты думаешь?

Он нервничал. Я слышала по голосу. Я собралась было сказать ему, что это отличная идея, ведь это именно то, чего я хотела, не так ли? Ответ на вопрос, что будет с нашими отношениями, когда лето закончится. Но вместо этого велела себе отстраниться, защищаться, закрыть границы личного пространства. Потому что лето – это одно дело. У меня и так были самые долгие отношения за всю жизнь. Я что, всерьез думаю, что смогу продолжать их и дальше, месяц за месяцем? Я уже умудрилась разрушить самую крепкую дружбу, которая когда-либо существовала, – об отношениях нечего и говорить. Однажды он все же узнает, какая я на самом деле, и тогда все закончится, и мне будет намного тяжелее, чем сейчас. Так что я подавила все искренние чувства – боль, страх, надежду – и вместо этого стала черпать силу в ярости.

– Ты вообще собирался узнать мое мнение? – Я отступила на несколько шагов, оттаскивая Берти от особенно любопытного камня, который он пытался обнюхать. Я знала, что не смогу сказать того, что нужно, если буду смотреть на Кларка.

– Я думал, что ты обрадуешься, – сказал Кларк. – В тот вечер, когда ты об этом заговорила… – в его голосе было непонимание, но я продолжала.

– Ничего, что я просто хочу, чтобы моим мнением поинтересовались хоть раз в жизни? Чтобы, прежде чем принимать масштабные решения, которые меня затронут, их обсудили бы со мной? – Я ускорила шаг, почувствовав злость и безрассудство, и поэтому просто мчалась вперед как можно.

– Но я же именно это и сделал, – Кларк помотал головой. – Решил поговорить с тобой. – Он вдруг остановился, я – тоже, и Берти воспользовался этой возможностью, чтобы начать обнюхивать нашу обувь, крутясь под ногами. – Так, значит, ты не хочешь, чтобы я оставался? – В его голосе послышалась боль. Он не пытался ее спрятать или замаскировать, не убегал от своих чувств, как я.

Мы посмотрели друг на друга. Было тихо: никаких машин на дороге, только щебет птиц, где-то вдалеке жужжание газонокосилки и пес, возившийся у нас под ногами. Я понимала, что мы сейчас на перепутье, что из этой точки расходится множество тропинок. Но я была уверена, что теперь мы уже не сможем вернуться туда, где были двадцать минут назад, все изменилось и продолжает меняться и нужно сделать выбор.

Даже сейчас, глядя в его лицо, ставшее мне таким дорогим, вспоминая его доброту, юмор и терпение, с каким он так смело открывал мне свое сердце, я почувствовала, как со страхом отступаю. Все то пугало меня. Это уже слишком! В конце концов мы причиним друг другу боль, и она будет гораздо сильнее той, что мы испытываем сейчас. Так что я заставила себя произнести эти слова, в глубине души чувствуя, что это правда:

– Мне не кажется это хорошей идей.

– Что ты говоришь? – Кларк пытался поймать мой взгляд, как будто стремясь разглядеть в моих глазах настоящие чувства.

– Но мы же с самого начала предполагали, что эти отношения только на лето, так ведь? По крайней мере, я так думала, – и отвела взгляд, посмотрев на Берти, чтобы Кларк не увидел в моих глазах слезы.

– Энди, это же не ты.

– Вообще-то, как раз я, – отрезала я, подавив всхлип, который чуть было не вырвался у меня. – Помнишь наше первое свидание? – Он кивнул. – Вот это была я. Несколько месяцев еще можно притворяться другим человеком… – Я вдруг вспомнила своего отца, который разом перечеркнул последние несколько месяцев, будто ничего и не происходило. – Но на самом деле люди не меняются.

Мой голос звучал уверенно, и когда я посмотрела на Кларка, поняла, что он начал мне верить.

Берти шлепнулся на землю между нами, и его морда оказалась на моих ступнях, а хвост – на ступнях Кларка. Но, несмотря на то, как близко друг от друга мы стояли, я чувствовала, как между нами разверзается пропасть, становясь все шире с каждой секундой.

– Ты правда в это веришь? – спросил Кларк, и это была его последняя попытка и мой последний шанс изменить свой выбор.

Я, сглотнув, уверенно кивнула:

– Да.

Кларк отвел глаза и посмотрел вдаль, куда вела дорога. Когда он снова взглянул на меня, я почувствовала, что он сильно отдалился, хотя и не сдвинулся с места. Его глаза смотрели иначе, не так, как пару секунд назад.

– Возможно, это даже к лучшему. – Его голос еще выдавал эмоции, но с каждым словом становился более спокойным. – В любом случае теперь у меня много работы. Мне, пожалуй, стоит сосредоточиться на книге.