— Караваев не поведется, нет. Он не идиот. Не сядет он в твой поезд, я тебе говорю.

— Так ведь никто… — начал было Карпенко, но его оборвал звонок внутреннего телефона. Командир поднял трубку: — Да, у меня. Сейчас передам.

Он передал трубку Борисову.

— Да! — раздраженно ответил тот.

— Сектор внутренней охраны беспокоит, товарищ генерал-майор, — проговорили в трубке. — Автомобиль «Мерседес» госномер «Р667РР» — ваш?

— Да. А в чем дело?

— Примяли его немного, товарищ генерал-майор. Только что с гостевой стоянки джип выезжал, ткнулся случайно… Дверцу и переднее крыло, зеркало немного…

— Твою мать!

Борисов выдохнул сквозь зубы, прикрыл глаза.

— Так. Говорите толком! Чей джип? Номер? Его задержали?

— Нет, товарищ генерал-майор. Это из Администрации Президента приезжал человек…

— Ну так и что, что из Администрации?! А вы для чего там сидите?

— Для охраны, товарищ генерал-майор, — сообщила трубка. — Мы ж не ГАИ, за машинами не смотрим… Да вы не расстраивайтесь так… Крыло, конечно, менять надо, а дверь отрихтовать можно…

— Как разговариваете?! Что значит, не расстраивайтесь?! — загремел генерал. — Я вас…

На том конце неожиданно дали отбой. Борисов побагровел.

— Совсем охренели! — прорычал он. — Какой-то хрен из Администрации приезжает и разбивает мне машину! И уезжает, как ни в чем не бывало! А наши олухи мне хамят и дают советы: что менять, что не менять! Пойду посмотрю…

Он встал, но Карпенко покачал головой.

— Давай закончим, — сдавленным голосом произнес командир, забрав в ладонь нижнюю часть лица. — Ты говорил, что Караваев не поверит звонку…

— Конечно, не поверит! — рявкнул Борисов. — Он же не полный идиот!

Командир не выдержал и рассмеялся в голос.

— Но ты же поверил! А ведь голос Шауры совсем не похож на голос дежурного!

— Так это…

Борисов опять посмотрел на телефон и опять на Карпенко. Покраснел еще больше.

— Детский сад! — процедил он. — Что за шуточки?!

— Это оперативный эксперимент, — продолжал смеяться Карпенко. — Человек положительно реагирует на правдоподобную ситуацию. Твой «Мерседес», гостевая стоянка, человек из Администрации — вроде все правдоподобно, все совпадает… И ты даже не подумал, что это мог быть только Стравицкий, а он бы обязательно зашел к нам!

Генерал Борисов солидно одернул пиджак, достал из кармана сигару и ножницы, обрезал кончик и сунул в рот. Оскаленное лицо его приобрело привычное выражение — деловитое и немного надменное.

— Хорошо, что машина цела! — буркнул он, прикуривая. — Но ты, пожалуй, прав. Давай, попробуем…

* * *

…Караваев сперва рассеянно слушал, распределяя внимание между Жердем, который сидел перед ним, распекая «приёмку», отвечающую за закупку и качество дури, — и телефонной трубкой у своего левого уха. В трубке звучал незнакомый и неприятный голос, и, о чем именно он толковал, до Караваева дошло не сразу. Обычно он не отвечает на такие звонки, они отсекаются на уровне секретарши или какого-нибудь шестерки типа Клементия — мало ли на свете идиотов, имеющих претензии к казино и игорной индустрии в целом… Но в этот раз звонивший произнес ключевые слова «Тиходонск» и «Козырь», и его на всякий случай соединили.

— Да тихо ты! — крикнул в какой-то момент Дядя, прикрыв трубку. — Помолчи пару минут!

Это он Жердю. Жердь убрал громкость, но продолжал вполголоса что-то ворчать под нос. После недавней героиновой атаки у него накопилось много претензий к «приёмке», так оставлять это дело было нельзя, и молчать нельзя было тоже, дело государственной, можно сказать, важности. Но Караваев глянул на него, и Жердь в конце концов заткнулся.

— Повторите, пожалуйста, — сказал Караваев в трубку.

— Две шоблы, говорю, — повторила трубка. — Ну, чтоб вернее. Одна шобла уже в Москве, в гостяке на Медовом переулке, «Аленка» зовется… Они «пустые» — ни стволов, ни пик. Там Миклуха за основного. Со второй Козырь выезжает сам восьмого числа в фирменном поезде, в «спальнике»… У них и тротил, и гранатометы, и автоматы. Мало не покажется…

— А ты сам кто такой, обзовись, — резко проговорил Караваев.

— Сейчас, и номер паспорта продиктую. На фиг тебе мое погоняло?

— Да узнать хочу, с какой радости своих сдаешь?

— Оно тебе надо? Западло Козырь мне утворил, я ему должен… Хочешь — слушай, хочешь — нет… Только Миклуха со своими все разнюхают, а потом вам всем кирдык придет! И «Алмаз» взорвут, и офис…

— Хватит пургу гнать, козел! Дурака нашел? Подставить меня хочешь?

На том конце провода язвительно рассмеялись.

— Ты сам себя подставил, когда «Рай» взорвал. Волкодав тебя не дострелил, ну да это дело поправимое. Жди Козыря в гости, Дядя. Уже скоро.

Караваев прикрыл трубку ладонью, повернулся к Жердю:

— Есть у Козыря такой Волкодав?

Тот кивнул.

— Конечно! Начальник охраны.

Караваев убрал ладонь.

— Ладно, ладно… Чем подтвердишь, что не развод?

— А ты жопу оторви, сгоняй на Медовый. Номера 206, 207 и 208, я видел, как бронировали. Ну и пошеруди там, кто такие, зачем приехали и чего каждый день у «Алмаза» трутся…

Неизвестный еще раз коротко хохотнул.

* * *

В вестибюле гостиницы «Аленка» было как всегда тихо и пустынно. Вдруг двери резко распахнулись, и в холл стремительно вошли четверо мужчин. Можно было подумать, что они из той же спортивной команды, что и «лыжники», заехавшие в прошлое дежурство, — такие же лица, хранящие следы простых и грубых эмоций, такие же неуловимо хищные повадки.

Сердце у Светланы тревожно забилось.

Долговязый шатен с черными, глубокими, как омут, глазами и крючковатым носом вмиг оказался у стойки администратора.

— Наши друзья из Тиходонска собирались у вас остановиться, — проговорил он, мерно постукивая по потертому дереву кожаным бумажником. — Даже номера сообщили: 206-й, 207-й, 208-й…

На бумажник Светлана не обратила внимания, а при упоминании знакомых чисел внутри у нее начала дрожать тонкая, готовая в любой момент лопнуть, жилка.

— Вот, зашли к ним в гости… Дома пацаны-то? — Черноглазый изобразил улыбку, от которой ей и вовсе стало страшно. Наверное, так улыбался волк Красной Шапочке.

— Да… — сдавленно и почти неслышно произнесла она. Откашлялась и добавила: — Те, что в двести шестом. Остальные как ушли в обед, так и не вернулись.

— Очень хорошо! Мы заглянем ненадолго…

Жердь достал из бумажника сотенную купюру и положил на стойку, после чего приобнял за плечи самого низкорослого из своих спутников и пошел с ним к лестнице, а двое других сели в глубокие кресла слева и справа от входа.