Как вы думаете, почему так получается?

Потому что у нас вертикаль власти и все деньги находятся в центре. У нас нет баланса, который необходим для того, чтобы система работала слаженно. С одним спущенным колесом даже самая дорогая машина никуда не поедет. Нужно дать возможность людям, которые живут на своих территориях, самим решать, что им делать с деньгами, которые они зарабатывают. Вот вы говорите про лень, а я с вами не согласен. Причина не в лени, причина в безмолвной одобряемости, присущей нашему народу. Все гадости, которые творились в стране, всегда безмолвно одобрялись. Если бы у русского народа не было бы такого холопского менталитета, никакой Ленин не смог бы поставить с ног на голову половину земного шара.

Ваш друг Сергей Щипицын рассказывал мне, что в период темной полосы в его жизни он всегда ощущал вашу поддержку, несмотря на то что некоторые действия по тем временам были за гранью возможного.

А Сергей не рассказывал вам, что я тоже все годы нашей дружбы ощущаю его поддержку? Помню, еще в институте он придумывал для нас всевозможные стройотряды, где мы зарабатывали деньги. Ремонтировали свинарники, строили коровники. Однажды Сергей договорился с горкомом комсомола, и мы получили наряд на укладывание трамвайных путей в Златоусте. Я тогда похудел на пятнадцать килограммов, но рельсы мы положили как надо.

За эти годы вы построили разноплановый бизнес: фабрика, строительство, гостиницы, торговля. Как вам это удалось?

Дело же не в направлениях, дело в людях. Можно заниматься хоть чем, если найти профессионалов. Если бы я решил открыть ресторан и заниматься им самостоятельно, я бы потерял деньги. А если есть человек, который в этом деле понимает и сможет сделать это качественно, тогда можно открывать ресторан. Во всех направлениях нашего бизнеса есть люди, которые за них отвечают. Заработать первый миллион может почти каждый, а чтобы сохранить его и приумножить, нужны преданные люди. Вот в чем фокус.

Идеи развития бизнеса рождаются в вашей голове или в головах этих людей?

На начальном этапе, когда идет становление, идеи идут от меня, я контролирую все. Но когда мы понимаем, что директора компаний уже выросли, сами могут принимать решения и нести ответственность, к ним приезжать уже не нужно. Если только это не принципиальные стратегические или политические вопросы. Все очень просто: дай человеку свободу, получишь преданность. Если ты этого не сделаешь и будешь постоянно над ним довлеть, ничего не получится. И человек рано или поздно от тебя уйдет, и ваши отношения будут испорчены.

Есть ли у вас сейчас мечта, которая выражается в деньгах?

Нет. Я никогда не хотел яхту или самолет. Никогда не хотел безумно дорогую машину. Однажды, правда, купил такую и через неделю подумал: «На фиг она мне нужна?» Поехал на ней на охоту, потом на рыбалку и понял, что это вообще не моя машина. Из шикарной белой она быстро стала чумазой, её нужно было постоянно пылесосить, да и снасти в ней не помещались. Недолго думая, продал её ребятам с «Магнезита», они перегнали её в Москву. Все-таки моя машина — это «Лендкрузер». У меня там и для охоты все лежит, и горные лыжи со сноубордом зимой.

Слушаю вас и удивляюсь. А есть в жизни что-то, что вы не умеете?

(Улыбается.) Рисовать. Пытался научиться, пригласил преподавателя по рисованию, он учил меня рисовать яблоки, черепаху, но я понял, что это не мое! Надо иметь бешеную усидчивость, а я не могу долго сидеть на одном месте, у меня другой склад характера. И еще я совсем не знаю английского, но меня это не напрягает. Однажды был с экспедицией во Вьетнаме, мы зашли очень далеко, в дельту реки Меконг, а там вообще никакого языка не знают. И мы общались жестами. И билеты покупали, и с голоду не умерли. Нелегкий, кстати, был маршрут.

Зачем вам это? Так не хватает адреналина?

Мне нравится жизнь. Я хочу успеть многое в ней увидеть.

Были когда-нибудь ситуации, когда вы были на грани?

Конечно, и не один раз. Еще молодыми мы были в Крыму, и я решил понырять с аквалангом. Это было двадцать пять лет назад, и акваланги, похоже, остались еще от фашистов — такие ржавые они были, и кислорода в них было на час максимум. Меня это не остановило, я попросил завязать на мне акваланг и пошел в море. В какой-то момент из-за перенасыщения в крови азота происходит эйфория, и ты не чувствуешь глубины погружения, ты летаешь в воде. Вот я плавал, плавал, и кислород в баллоне закончился. Всплываю наверх и не могу отвязать баллон — он как прилип. Пошла волна, а я от берега очень далеко. И вот я с этим баллоном потихонечку начинаю плыть к берегу, а там кругом скалы, и я нигде зацепиться не могу. Пытаюсь, но не могу. Наглотался воды, сил уже нет, все руки в кровь ободрал. И вдруг набегает огромная волна, поднимает меня на самый верх, и мне удается попасть в расщелину рукой. Повис, отдышался, поднялся на берег и с трудом нашел место, откуда вошел в море. Помню, жена бежит навстречу, плачет: «Тебя не было больше двух часов!»

Вы никогда не задумывались, кто вас спас?

Море. В нем всегда одна волна больше, чем все остальные.

Вас спасла ваша жена. Её имя переводится как «морская».

Без Марины меня бы не было. Если бы не встретил её тридцать лет назад, жизнь сложилась бы совсем не так. Без нее ничего бы не было.

Какое чувство для вас сильнее: любовь или страх?

Любовь. Однозначно. Однажды смотрел фильм про пингвинов, они меня поразили — стая пингвинов идет далеко-далеко, чтобы продолжить свое потомство. Они встают в отряд, друг за другом, и идут сотни километров до того места, где смогут отложить яйца. Часть пингвинов по дороге погибает. Что ими движет, если не любовь? Сила жизни, желание продолжить её — это очень круто.

Как бы вы назвали книгу про свою жизнь?

«Путь».

В жизни каждого из нас есть попутчики — это люди, которые какое-то время идут с нами рядом, а потом мы с ними расстаемся. И есть проводники, сталкеры — люди, которые всегда толкают нас вперед. И даже если жизнь нас с ними по каким-то причинам разводит, они всегда живут в нашем сердце.

Согласен.

Кто для вас является проводником?

Сергей Олегович Щипицын. Иногда так замотаешься, закрутишься, еще и сам все усложнишь, а потом разговариваем с Сергеем, и он говорит: «Что сложного-то, Марат?» Он умеет из одного сложного дела сделать пять простых дел, и все становится очень просто и понятно. Вообще, жизнь довольно-таки простая вещь, если её не усложнять.

Когда я готовилась к нашему разговору, я попросила Сергея Щипицына придумать для вас последний вопрос. Он сказал: «Спроси у него, в чем рецепт счастья для всего человечества?» Вот, спрашиваю.

Услышать друг друга. Вот и все. Нам больше не нужны Билы Гейтсы или очередной Стив Джобс, мир уже достаточно всего создал. Нам нужны люди, которые смогли бы внести в нашу жизнь терпимость, спокойствие, веру и любовь.