— Он, наверное, единственный, рядом с кем мой отец выглядит вполне приличным человеком, — пробормотал Лука. — И я не буду работать с Каморрой. Нет, пока он под властью Бенедетто Фальконе. Но я не хочу, чтобы он работал с этой компанией.

— Ты думаешь, это возможно?

— Сомневаюсь, что Данте сочтет Фальконе надежным союзником.

— Значит, ты ему откажешь? Что будет с твоей тетей?

Лука поморщился, и я поняла, что он не все мне рассказал.

— Она и ее дочери, вероятно, будут наказаны.

Я вгляделась в его лицо.

— Каморра не щадит женщин.

— Нет, — ответил Лука. — Фальконе, вероятно, изнасилует девочек. Это эффективное наказание для женщин.

Я напряглась, ничего не могла с собой поделать.

Лука погладил меня по щеке.

— Я констатирую факты, дорогая. Есть причина, почему это была стратегия в войне в прошлом.

— Сколько лет девочкам, твоим кузинам?

— Девятнадцать. И пятнадцать.

Я вырвалась из его хватки, выскользнула из-под одеяла и села на край кровати, мое сердце колотилось в груди. Пятнадцать. Вот сколько мне было лет, когда отец согласился на мою помолвку с Лукой. Я была девочкой, и кузина Луки тоже была ребенком. Я сглотнула. Чей-то ребенок. При мысли о том, что нечто подобное может случиться с Марселлой, у меня внутри все похолодело.

Лука сел и поцеловал меня в плечо, прежде чем повернуться к нему лицом. Его серые глаза изучали меня.

— Ария, я не могу работать с Фальконе. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Он не в своем уме, даже по нашим меркам.

— Ты можешь обещать мне, что Марселле никогда не придется бояться чего-то подобного? — я даже не могу произнести это слово. Слезы жгли мне глаза.

Лука схватил меня за руки и притянул к себе на колени, его глаза горели и потемнели от эмоций.

— Ни ты, ни Марселла никогда не пострадаете, Ария. Никогда. Я сделаю все, чтобы наша территория была в безопасности. Пока я Капо, ты под защитой, и мне плевать, что придется пойти туда и убить его самому, но сейчас они слабы.

Я кивнула.

— Если есть шанс помочь своей тете и кузенам, не работая с Фальконе, ты сделаешь это?

— Возможно. Это женщины. Но это тоже создает проблему. Я не люблю мучить женщин, поэтому у меня нет возможности расспрашивать их о мотивах.

Лука

Это была встреча, которую я не ждал с нетерпением, но Ария хотела, чтобы я помог моей тете и ее дочерям, поэтому я согласился встретиться с ними. По крайней мере, отчасти из-за этого. Во-вторых, со мной связался головорез Каморры и предложил убить Фальконе и многих высокопоставленных каморристов в обмен на то, что они заберут женщин. Очевидно, Фальконе наградил его моей старшей кузиной Карой, и теперь он хотел, чтобы она была в безопасности. Я не доверял этому парню, но он сдержал свое обещание и убил Бенедетто Фальконе, а теперь убивает еще больше людей. Может быть, скоро Каморра перестанет меня беспокоить. Римо Фальконе все еще скрывался со своими братьями.

Я снова выбрал для встречи парковку перед электростанцией Йонкерса.

Маттео посмотрел в мою сторону.

— У меня все еще плохое предчувствие.

Я мрачно кивнул, когда, наконец, к нам направилась машина.

Маттео, Ромеро и я были в этой машине, а Орфео и двое моих кузенов были в машине позади нас.

Машина припарковалась в трех корпусах от нас. За рулем сидел мужчина, рядом с ним — три женщины.

— Какого хрена они ждут? — пробормотал Маттео.

Одна из дверей машины открылась, и из нее вышла молодая женщина с длинными темными волосами. Она подняла руки и отошла от машины. Через мгновение из машины вышли пожилая женщина и девушка и тоже подняли руки.

— Это, должно быть, наша дорогая тетя и кузины, — тихо сказал Маттео. — Но этот ублюдок за рулем, похоже, хочет нас разозлить. Не уверен, что он это продумал.

— О, он выйдет из машины, не волнуйся, — сказал я, распахнул дверцу и вылез, вытаскивая пистолет.

Старшая девочка, Кара, смотрела на меня так, словно я восстал из ада, а ее младшая сестра съежилась рядом с матерью.

Маттео и Ромеро подошли ко мне.

— Пойдем к ним, — приказал я.

— Думаешь, им можно доверять? — с сомнением спросил Маттео.

— Нет, — пробормотал я. — Но они не представляют для нас опасности. Повернувшись к Ромеро, я добавил.

— Оставайся здесь и прикрой нас.

Он кивнул, не сводя глаз с машины. Затем я подал знак другим своим людям в другой машине.

Мы с Маттео подошли поближе к трем женщинам, но остановились на приличном расстоянии.

— Твой водитель должен выйти, — приказал я, кивнув в сторону трусливого ублюдка, все еще прячущегося в машине. Какой мужчина позволит женщинам и девушкам выйти на линию огня, а сам останется в стороне?

Моя кузина Кара повернулась к трусу и помахала ему рукой. Он не пошевелился.

— Если он не выйдет в ближайшее время, я сам его вытащу, и ему это не понравится, — пробормотал Маттео.

Наконец человек вышел, подняв руки над головой, и Орфео тут же набросился на него, заломив руки за спину. Киска даже вскрикнула от боли. Если Орфео уже отреагировал подобным образом, ему не понравится разговор, который мы с Маттео будем вести позже. Орфео с силой ударил его по затылку и оттащил труса в сторону.

Младшая девочка заплакала, и Кара взяла ее за руку, но от этого она заплакала еще сильнее.

Кара расправила плечи и посмотрела на меня.

— Я Кара. Я твоя кузина.

— Мы точно знаем, кто вы, — резко сказал Маттео.

Я сделал им знак подойти поближе. После минутного колебания Кара пошла первой, за ней мать и сестра.

— Подождите, — сказал я им, когда мы остановились перед машиной. — Мы проверим вас на наличие оружия.

Маттео подошел к тете, а я повернулся к младшей девочке и потянулся к ней, но она отшатнулась, ее глаза расширились от ужаса.

— Тэлия, — пропела ее сестра. — Он не причинит тебе вреда.

— Я пощупаю твои ноги и спину в поисках оружия. Если ты предпочитаешь, чтобы мои руки не касались твоей груди, можешь поднять рубашку, но мне нужно убедиться, что ты не принесла оружие, — твердо сказал я ей.

Я коснулся ее плеч и почувствовал, как она дрожит от моего прикосновения. Маттео посмотрел на меня. Я быстро прощупал ее спину, затем перешел к икрам и бедрам. Я решил не трогать ее бедра.

— Ты предпочтешь задрать рубашку?

Я был бессердечным ублюдком, но даже мне не нравилось заставлять девушку, которая, очевидно, прошла