– Я так и делаю все время. Чего ты напрягаешься? До этого шли по веселым местам, и так себя не вел. Сам говорил, что биомассы на кластере мало, твари не успевают развиться, перезагрузка их подметает, и все начинается по новой. Мелочь твою маскировку раскусить не сможет, так что бояться нечего.

– А кто сказал, что я чего-то боюсь? А если и боюсь, то почему зараженных? Тут, Карат, интересный кластер. Наверное, он и правда сильно не вписывается в рамки стандартов региона, поэтому Улей и закидывает его в этот тайный угол, он будто стесняется показывать такое в людных местах.

– Я тебе так и сказал – отличается во всем.

– Ты еще не все знаешь.

– И что мне еще надо знать?

– Здесь почти в каждом доме стоит железный шкаф, в котором находится армейское снаряжение, боевое оружие и патроны к нему.

– Серьезно?

– Серьезнее не бывает. Автоматы, ручные пулеметы, пистолеты, винтовки, патроны разные. Ключи от шкафов у военнообязанных.

– Да это же Эльдорадо, знай о нем рейдеры, здесь бы от них прохода не было. А по виду не скажешь – мирное местечко.

– Охотничьих и спортивных стволов в этом тихом местечке тоже много. Насколько я понял, приобретать его в этом мире можно без сложностей – армейское выдают бесплатно достойным гражданам: не алкоголикам, не наркоманам, не дебоширам, не имеющим приводов в полицию, прошедшим военную подготовку.

– Зачем?

– Затем, что пригодные к воинской службе мужчины призывного возраста, в случае опасности для страны, раскрывают свои шкафы, берут то, что им заблаговременно вручают военкоматы, и превращаются в армию.

– Двустволки с берданками или реально армейские стволы?

– Ты разве меня не слышал? Автоматы, винтовки, пистолеты, несколько ручных пулеметов. На случай чрезвычайной ситуации имеется укрепленное хранилище с крупнокалиберными пулеметами, гранатами и бронебойными патронами.

– Круто устроились. И что, все деревни здесь такие?

– На этом кластере всего одна деревня.

– Я о мире, из которого она прилетела.

– Насколько мне известно, там полноценным гражданином может стать лишь психически устойчивый, хорошо себя зарекомендовавший человек. И он в обязательном порядке должен пройти через воинскую службу, после чего становится военнообязанным, это обязательное условие.

– Полноценным? Это как? Если ты, допустим, инвалид, не нужный армии, то права голоса не получишь?

– Для таких предусмотрена гражданская служба.

– Теперь я понял…

– Что ты понял?

– Понял, почему здесь такие хорошие дороги и все прочее. Шкафы с автоматами и гражданские права, которые ты получаешь не просто потому, что тебе повезло выбраться из мамы в нужное время и в нужном месте – ключевой маркер.

– Ты о чем?

– Да так, не важно, ты вряд ли поймешь, долго объяснять надо, дальше говори.

– Учти, что в деревне оружия хватит на мотострелковый батальон, патронов тоже много. Даже два-три иммунных могут объединиться и ее зачистить, если будут действовать жестко и с самого начала, пока мертвяки не успели развиться. Поставь себя на место таких людей, они, возможно, убили сотни своих соседей и родственников, что у них после такого в голове творится, я даже думать об этом не желаю. И еще учти, что почти все они получили серьезную боевую подготовку. Так что, Карат, я передумал, искать тебе ствол здесь мы не будем, не хочу получить пулю от местного снайпера. В деревне кто-то есть, я это знаю точно, чутье подсказывает, и не забывай, что моя маскировка спасает только от зараженных. Люди или почуют подвох, или нет, но пристрелить могут в любом случае, мы ведь в их глазах будем выглядеть парой мертвяков. Таких обычно убивают холодным оружием, берегут патроны, но в этом месте патронов очень много, нет смысла беречь, нас просто не подпустят.

– Я понял. Зачем тогда вообще заходить в такую непростую деревню?

– Хороший вопрос. Мы, собственно, заходить не будем. Нам надо пройти мимо вон той речки, там, дальше, за домами не видно, располагается что-то вроде фермерского подворья: сараи, гараж и это, как его… Как называется место, где у вас хранят сухую траву?

– Сеновал.

– Верно, все время почему-то из головы вылетает, хотя русский уже давно второй родной. Ограда там, кстати, имеется, а то тебе без них деревня – не деревня. И ворота в ней есть. Обычно рядом с воротами стоит машина, вот она нам и нужна.

– Я думаю, что тут в каждом дворе есть хорошая машина, а то и две-три. По деревне заметно.

– Нам, Карат, нужна не простая машина, а машина особенная. Может, и другие такие где-то есть, но я не знаю, где их искать. А про эту знаю, так что пойдем за ней. Идем тихо, пригибаясь за камышом, там тропинка через него идет. Она узкая, прикрыта с двух сторон, но местами слева прикрытие отсутствует, нас могут заметить. Если что-то пойдет не так, сразу падай и отползай назад, а потом можно отказаться от идеи с машиной, пешком пойдем.

Карата напрягли подробнейшие объяснения Пастора, в связи с чем он высказал очевидное предложение:

– При таких делах зачем нам вообще эта машина сдалась? Пройдем через этот стаб пешком, кустами и по краешку, как до этого ходили.

– Мысль разумная, но с машиной время сэкономим.

– Жизнь дороже.

– Для тебя, возможно, да, а я человек занятой, так что просто помолчи и шагай за мной. Сам потом удивишься и рад будешь, мы очень хорошо выгадаем.

– Ага, если по пуле не схлопочем.

* * *

Несмотря на дурные предчувствия, вдоль речки прокрались без приключений. Поучилось даже чуть лучше – тропинка практически на всем протяжении не просматривалась. Если не глупить и заранее пригибаться перед просветами, заметить со стороны очень сложно.

Заминка возникла в воротах – они оказались запертыми, что Пастора слегка удивило. Видимо, обычно все было иначе. Основательные, такие символическими не назовешь, а вот замочек на вид хлипковат. Но выламывать его не стали, просто перелезли, благо конструкция преграды этому способствовала.

Правда, с этой проблемой все равно придется что-то решать. Машины, увы, перебираться через ограды не умеют.

Пастор, оказавшись на земле, с довольным видом указал влево:

– А вот и наш гоночный болид.

Обернувшись, Карат, не поверив своим глазам, пошарил взглядом из стороны в сторону и, не найдя ничего другого, что хотя бы отдаленно напоминало транспортное средство, уточнил:

– Ты шутишь?

– Отнюдь, я серьезен.

Есть такое хорошее, емкое, много чего объясняющее слово, не нуждающееся в дополнительных описаниях, и слово это – драндулет. Именно оно пришло в голову при виде убожества, ради которого пришлось пойти на риск подставиться местным, сбрендившим на почве массовых убийств стрелкам.