Было, конечно, замечено, что кощунственно вертеться на карусели и объедаться пирогами, когда совсем недавно погибла Дарлин Тэлбот.

Наконец пришли к соглашению, что перед началом праздника с трибуны, где разместится оркестр, будет произнесена краткая речь в память Дарлин и других жертв. Выработав компромисс, патроны решили обмыть грядущий праздник, и их восклицания присоединились к окружающему шуму.

Когда голоса становились чересчур громкими, а темпераменты взрывными, Макгриди настороженно поглядывал на посетителей, хотя под стойкой у него всегда лежал в боевой готовности «луисвиллский кольт». Особенно внимательно он присматривался к Дуэйну, который, сидя за стойкой, упорно и тихо накачивался пивом. «Но не виски же», – подумал Макгриди. Да и выглядел Дуэйн скорее несчастным, чем опьяневшим. Вообще, атмосфера в таверне царила дружеская, хотя за угловым столиком устроились несколько балбесов и о чем-то тихо переговаривались. Но если они что-то замышляют, то приводить замысел в исполнение им придется в другом месте, уж он об этом позаботится.

Билли Ти Бонни опрокинул стаканчик виски. Обычно он бесился, что Макгриди виски разбавляет, но сегодня другие заботы были у него на уме. Все в городе знали, что он украдкой встречался с Дарлин. И теперь он считал, что обязан предпринять что-нибудь в связи с ее убийством. В конце концов, это вопрос его самолюбия. Кроме того, с каждым выпитым стаканом ему все больше казалось, что между ними была настоящая любовь Сейчас он находился среди друзей и был уверен, что его поддержат.

– Нет, это несправедливо, – пробормотал Билли Ти – Неужели мы должны сидеть, заткнув язык в задницу, и ждать, пока этот кобель из ФБР решит за нас наши дела? Он, черт возьми, не смог уберечь Дарлин!

Послышался гул согласных голосов. Его собеседники закурили и глубоко задумались над происходящей несправедливостью.

– Неужели мы такие слабаки, что не сможем сами защитить наших женщин?

– И ведь он, наверное, насиловал их перед тем, как убивать, – заметил Уилл, разглядывая свой стакан с виски. – До смерти мучил, а потом кромсал…

Вуд Палмер, двоюродный брат владельца похоронного бюро, задумчиво кивнул.

– Психи всегда так делают, потому что они ненавидят своих матерей и в то же время хотят с ними спать. Вот они и нападают на других женщин.

– Чепуха все это! – Билли Ти прикончил свой виски и подал знак официантке, чтобы принесла еще порцию. – Тот, кто здесь орудует, ненавидит только наших женщин. Белых женщин. Ведь ни одной черной не убили, а?

– Это точно, – поддержал его брат. Джон Томас пил уже почти два часа, и ему очень хотелось выплеснуть на кого-то свою ярость. – Четыре женщины убиты, и среди них ни одной цветной. Все это очень подозрительно.

Вуд почесал щетину на подбородке, пока остальные гудели в знак согласия, и решил, что братья Бонни, пожалуй, правы – тем более что он воспринимал их слова сквозь пары мексиканской водки, настоянной на алоэ.

Билли Ти обвел взглядом лица присутствующих, и ему понравилось то, что он увидел.

– Да что говорить, мы все знаем, что это черномазые! Но у нас этим делом занимается янки из ФБР, у нас помощник шерифа сам черномазый, а шериф скорее засадит в кутузку белого, чем цветного.

Уилл, который пил только пиво, поскольку Джастина ругала его на чем свет стоит, если он являлся пьяный, поморщился:

– Ну, Билли Ти, это уж ты загнул. С шерифом Трусдэйлом все о'кей.

– Но тогда почему у нас появились четыре мертвых тела и никто до сих пор за это не ответил?

Все глаза обратились в сторону Уилла, и он, будучи достаточно трезвым, чтобы соблюдать осторожность, решил промолчать.

– А я скажу тебе, почему, – продолжал Билли Ти. – Потому что они все знают, кто это сделал, но не хотят никаких неприятностей со всякими организациями по защите прав черномазых. Во всем виноваты эти чертовы либералы!

– И они ведь не допрашивали никого из цветных, – пробормотал Вуд. – Тоже несправедливо.

– В том-то и дело, что с одним черномазым они все-таки разговаривали, – злобно ответил Билли Ти. – Они говорили с Тоби Марчем. И этот дерьмовый агент по особым делам очень многих о нем расспрашивал. Ясно, что это дела Марча, ублюдка черномазого. Они же сразу напали на его след, но потом отвалились. А он просто смеется над полицейскими. И над нами тоже. Он знает, что властям не нравится, когда газеты этих проклятых янки пишут о расовых беспорядках у нас, в Миссисипи.

– Он крутился вокруг Эдды Лу, это точно, – вставил Джон Томас. – Его тогда уже надо было как следует укоротить. Однажды я сам видел, как он стоял в комнате Эдды Лу у окна.

– Но ведь он тогда работал в меблированных комнатах, делал ремонт… – начал было Уилл.

– Да, – с готовностью согласился Билли Ти, – и разрабатывал план, как заманить Эдду Лу в болото, чтобы там ее изнасиловать и убить. То же самое и с Дарлин. Я помню, он ей что-то чинил… Точно! Дарлин говорила, что он чинил ей крышу.

– И он что-то ремонтировал в грейдерном парке, где жили Арнетта и Фрэнси, – вставил Вуд. – Как-то раз они с Фрэнси пили содовую и смеялись.

– Вот видите! Значит, он связан с ними со всеми. – Билли Ти чувствовал, что кровь закипает у него в жилах. – Нет, как хотите, но я это так не оставлю. Полицейские не желают ничего замечать, но я-то все вижу и понимаю. И я не допущу, чтобы этот черный ублюдок убил еще кого-нибудь из наших женщин! – Он наклонился к слушателям, решив, что момент самый подходящий. – У меня есть хорошая крепкая веревка с собой в машине. И у всех здесь сидящих есть ружья, и мы знаем, как с ними обращаться. Давайте отметим наш собственный День независимости, избавив Инносенс от убийцы! – Он встал из-за стола и выпрямился. – Все, кто здесь со мной, сходите за своими ружьями, а потом соберемся у меня. Нам только спасибо скажут, если мы вздернем этого убийцу.

Задержавшись у двери, Вуд оглянулся и увидел Уилла, нерешительно топтавшегося у пустого стола.

– А ты, парень, с нами?

– Конечно, – ответил тот и опрокинул стакан пива в пересохшую глотку. – Я сейчас иду.

Угрожающе нахмурившись, Вуд кивнул ему, что скорее походило на предупреждение, и отправился за своим ружьем.

– О, господи Иисусе!

Уилл опять глотнул пива. Ему не хотелось, чтобы другие думали, будто он струсил: с этим мужчине просто невозможно жить дальше. Но ему пришла в голову мысль, что есть на свете вещи и похуже этого – например, повесить кого-нибудь. Перед его глазами вдруг встала ужасная картина: тело Тоби, судорожно подрагивающее на веревке.

Уилл понял, что просто не сможет выдержать такое зрелище. Но тогда его перестанут уважать постоянные собутыльники. И он нашел только один выход из создавшегося положения: надо это остановить, пока не поздно.

Вытерев насухо рот, он подошел к Дуэйну.

– Дуэйн, послушай-ка, что я должен тебе сказать.