Уже на окраинных улицах нас встречали толпы народа. Люди ликовали, раздавались восторженные возгласы. То тут, то там встречающие узнавали родных, близких, знакомых. Они врывались прямо в колонны, на ходу обнимались, целовались, а потом «брали ногу» и шли вместе с нами.

Солдатскую колонну прямо-таки забросали цветами. Мы просто диву давались – откуда они взяли столько цветов, вед на дворе стоял октябрь… У меня до сих пор хранится снимок, где товарищи сфотографировали меня с огромным букетом, который я получил в тот день от рижан.

Запомнились и первые дни в освобожденной Риге. То были дни огромной радости, но вместе с тем и больших забот, жаркой работы.

Первым комендантом Риги стал подполковник Оскар Иванович Янушкевич из штаба нашего корпуса. Воины взяли на себя охрану заводов, складов, магазинов и других объектов. Каждый полк имел свой сектор.

Солдаты помогали и в самых неотложных работах по восстановлению городского хозяйства. Участвовали, например, в восстановлении водопровода, рыли траншеи, очищали водовод. А гражданские специалисты сваривали трубы.

В общем, многое было сделано для того, чтобы передать освобожденную столицу гражданским властям в возможно лучшем виде.

За упорство и героизм, проявленные латышскими стрелками

В боях за Ригу, приказом Верховного Главнокомандующего 130-му латышскому стрелковому корпусу была объявлена благодарность, а 43-й гвардейской латышской стрелковой дивизии присвоено почетное наименование Рижской.

На заключительном этапе войны 130-й латышский корпус участвовал в боях по ликвидации курляндской группировки противника.

По времени латышские национальные большую часть войны выполняли свой долг на территории братских советских республик. Наши солдаты и командиры понимали, что, где бы они ни вели бои с фашистами, они сражаются за Советскую Латвию. И чем скорее будет разгромлен враг на полях Подмосковья, тем скорее он будет изгнан и из Прибалтики. Мы знали: только в боевом союзе с другими советскими народами-братьями можно одолеть такого сильного и коварного противника.

Восхищаясь стойкостью, мужеством и отвагой, проявленными воинами-латышами в боях под Ленинградом, фронтовая газета «Ленинский путь» в октябре 1941 года писала, что: если наши братья латыши будут и дальше сражаться так геройски, с такой неукротимой волей к победе, то они очень скоро вновь увидят солнце свободы над своей родной землей.

Высокое чувство братской общности с другими народами, и прежде всего с великим русским народом, родилось, конечно, не в 1941 году. Оно восходит к давним временам, н славным традициям нашего народа. Ведь история знает и помнит, что по числу замечательных качеств, которыми отличались красные латышские стрелки и за что их особенно высоко ценил В.И. Ленин, относится именно верность пролетарскому интернационализму.

Участвуя в разгроме антисоветских мятежей, в сражениях гражданской войны на Западном, Южном и других фронтах, латышские стрелки не раз на деле подтверждали эти качества. Они не задумывались, где, на чьей земле находится белая контра. Рассуждали так раз идет бой за Советскую республику, значит, это наше дело. Разгромив врагов здесь, пойдем дальше до Латвии, вместе с братьями по классу освободим от оккупантов и свою родную землю. А в одиночку ничего этого сделать не сможем…

Мне, выходцу из латышской рабочей семьи, буквально каждый день доводилось убеждаться на фронте, что самые заветные мысли солдата-латыша, пролетарского воина, были именно такими.

Вспоминаются в связи с этим вдохновенные слова, посвященные красным латышским стрелкам в романе Алексея Толстого «Хлеб». Вот это место, которое я часто перечитываю:

«Вдоль синих вагонов стояли румяные, рослые латышские стрелки. Революция, спасая себя, пожертвовала их родиной. Это было тяжело понять. Латыши потеряли родину. Чтобы вернуть ее, нужен долгий окружной путь через равнины Украины, России, Сибири, через победы революции и народов, имена которых латыши услыхали впервые. Трудно было вообразить такой путь, трудно решиться. Они решились. Невозмутимые, суровые, твердо держа винтовки, – глядели на проходившего Ленина. Жизнь этого человека была их жизнью, их надеждой».

В период Великой Отечественной войны солдаты и командиры-латыши – действовали в духе традиций красных стрелков. В наших ротах и батальонах среди командиров и солдат насчитывалось немало ветеранов, выходцев из славной когорты красных стрелков. Осенью 1941 года, когда формировалась латышская стрелковая дивизия, они приходили: в военкоматы, в штабы и говорили: возьмите нас добровольцами; возраст наш, правда, уже не молодой, но, верьте нам, пригодимся; как никак за плечами опыт, закалка…

В середине августа, когда к месту формирования дивизии – в Гороховецкие лагеря Московского военного округа стали стекаться первые добровольцы, среди них были и пожилые люди – ветераны первой мировой войны, участники гражданской войны, герои боев под Орлом, Каховкой, Перекопом.

Вспоминается, например, как в один из тех осенних дней в дивизию прибыли двое – отец и сын Краукле. Отцу, бывшему красному латышскому стрелку, в то время шел уже шестой десяток, а сыну исполнилось всего лишь 16. Ни того, ни другого военкомат, понятно, в армию не брал: первый слишком в годах, второй чересчур молод… И вот они явились к нам оба, стали настойчиво просить, чтобы их зачислили в один пулеметный расчет. В конце концов их просьбу уважили.

Во главе 201-й латышской стрелковой дивизии и ее частей представители плеяды бывших красных латышских стрелков участников гражданской войны, командиры и политработники Красной Армии – Э.Бирзит, А.Бохан, Д.Бранткалн, Р.Варкалн, Я.Вейкин, Е.Галсон, В.Дамберг, П.3утис, А.Калнынь, М.Калнынь, Я.Мистрис, И.Паэгле и другие.

Глубоко символично, что именно ветераны старой ленинской гвардии, бывшие красные латышские стрелки, стали во главе батальонов, полков, дивизий национальных формирований в период вооруженной борьбы с фашистами.

К их числу принадлежит и гвардии генерал-лейтенант Д.Бранткалн, которому Родина поручила командовать 130-м латышским стрелковым корпусом. Член ленинской партии с 1916 года, в прошлом красный стрелок, он начал боевую, биографию в 1918 году в схватке с бандами атамана Дутова. Затем воевал на Западном фронте, в 1920 году он был уже комиссаром полка.

После окончания гражданской войны он продолжал служить в армии. Вот некоторые вехи его пути: в 1925–1926 годах учится на курсах «Выстрел», а в 1940 году работает на этих курсах преподавателем тактики. Уроженец Валкского уезда Латвийской, прошел путь от красногвардейца до генерала.

Как яркая личность, воплотившая в себе лучшие качества красных латышских стрелков, остался в памяти и Альфред Калнынь – храбрый воин, талантливый народный самородок, тоже ставший известным военачальником.

Еще в годы первой мировой войны А.Калнынь отличился в боях против кайзеровских вояк и за ратные подвиги удостоен высших наград, существовавших в то время в царской армии для солдат, – получил георгиевские кресты трех степеней. Являясь членом ленинской партии с 1915 года, он стал одним