Дорога дальняя, но настроение бодрое! – говорили бойцы. Одно то, что пункт назначения находится уже на карте Латвии, прибавляет сил. В родную сторону ноги сами понесут солдата…

Во время этого марша мы вновь увидели и убедились, какой все-таки великий смысл заключен в словах «моральное состояние войск». Идея освобождения родных городов, селений, хуторов от фашистских поработителей действительно стала могучим дополнительным стимулом. Впереди были родные места, где стонали под игом оккупантов семьи наших солдат и офицеров. Избавить их от гитлеровской тирании – такова была задача войск, в составе которых предстояло вести бои и латышскому стрелковому корпусу. Можно ли представить миссию более возвышенную, вдохновляющую?!

Не вдаваясь в подробности многосоткилометрового пути, самого по себе нелегкого, замечу, что если в первые дни мы проходили по 35 километров и многие при этом отставали, то на завершающем этапе пути темп неизмеримо возрос. Суточный переход уже составлял 40–45, а в последний день дошел до 75 километров!

Противника мы настигли на старой границе Латвии, недалеко от Шкяуне. Вот тут-то и проявился момент высшего подъема. Среди воинов развернулось негласное соревнование за право первым пересечь границу. Честь эту заслужил 1-й батальон 125-гогвардейского стрелкового полка. В его составе была рота капитана Пастернака, считавшаяся одной из лучших.

18 июля 1944 года в 4 часа 30 минут близ населенного пункта Шкяуне воины этого подразделения ступили на родную землю. Сейчас кто-нибудь, может быть, скажет, что это сентиментально, не по-солдатски, но тогда у многих из нас были на глазах слезы. Мы обнимались, целовались, кричали «ура!». И все, как один, встали на колени, поклонились родному краю и поцеловали землю.

Как только неприятель был отброшен от пограничной линии, командир дивизии генерал Альфред Калнынь приказал выдвинуть вперед оркестр, и границу подразделения и части перешли 11од звуки марша.

Дальше путь нашего полка лежал через Дагду, Вишки, Варкаву. На всю жизнь запомнилось, как светлели лица воинов при одном лишь упоминании их родных мест.

Был у нас в разведвзводе старшина Андрей Упениек – красивый, статный, крепкий, с густыми, черными вьющимися волосами. Он особенно волновался. С тех пор как пересекли границу, парень просто потерял покой. «Верите ли, товарищ подполковник, – признавался мне Упениек, который раз во сне вижу свой дом. Вот мы идем в сторону Варкавы, а ведь примерно в пяти километрах оттуда мой родной хутор, там отец, мать. Живы ли?»

Что и говорить, понятны чувства солдата.

Упениеку повезло. Нам довелось идти как раз через его родной хутор. Какая встреча была у него с родителями! Мы стояли рядом, – возбужденные, и вместе с ним переживали радость.

– Что в печи, на стол мечи! – обратился глава семейства к супруге. Время от времени вытирая слезы, счастливая мать собирала на стол разную снедь, а отец подносил пиво.

Но нам засиживаться не позволяла обстановка. Пришлось скоро прощаться. Отец напутствовал сына. Слова его простые, но полные глубокого смысла.

– Иди, сынок, дальше бей немца-супостата нещадно. Там, впереди, вас ждут еще многие отцы, матери, жены, дети…

Может быть, потому так врезалась в память встреча с Упениеками, что в ней отразилось то типичное, что переживал весь корпус, что определяло устремления и думы всех воинов. Забегая вперед, скажу: Андрей Упениек здравствует и работает председателем колхоза «Ляудона.» в Мадонском районе.

Вспоминая эту волнующую пору, когда наши бойцы начали разить врага уже на родной латвийской земле, мой бывший фронтовой товарищ генерал Р. Варкалн в одной из своих статей писал: «Латышский народ радостно встречал своих освободителей. Вдоль дорог, по которым шли части Советской Армии, собирались жители, спасшиеся от фашистского рабства. Они обнимали советских бойцов, как родных братьев, вернувшихся после долгой разлуки.

Жители указывали бойцам, где укрепился враг, где находятся минные поля, помогали доставлять боеприпасы, строить мосты и восстанавливать дороги. Долгие годы они ждали своего освобождения и наконец дождались этого святого часа!

Но не только в перечисленном сказывалась помощь латышского народа нашей армии. Сразу же после освобождения первых районов Латвии в ряды наших соединений начали вливаться и свежие людские резервы в регулярную армию вступали партизаны из освобожденных районов, шли добровольцами сотни юноши из латгальских сел и хуторов, испытавших за свою короткую жизнь все ужасы фашистской оккупации».

Под этими словами может подписаться каждый из нас бывших бойцов и командиров корпуса. Именно так и было. И какими же подлыми выглядят на фоне этой правды утверждения буржуазной латышской эмиграции, будто, наш народ покорно принял гитлеровский «новый порядок». Этот «порядок» поддерживали кулаки, члены военизированной реакционной организации «Айзсарги», которые выползли из своих нор с приходом оккупантов, и прочие элементы, представлявшие остатки эксплуататорских классов. Из среды этих отщепенцев рекрутировались старосты, полицаи и прочие мучители, которые помогали фашистам угнетать, грабить и истязать наш народ.

Продвигаясь с боями по озерному краю Латгалии – восточным уездам республики, бойцы и командиры 130-го латышского стрелкового корпуса все смелее заглядывали вперед, мечтали о скорейшем освобождении Риги. В то время солдаты даже игру придумали:

«Знаешь ли ты Ригу?» Расположившись на привале, ребята задавали друг другу вопросы. Как пройти к заводу ВЭФ, если войти в город со стороны Московской улицы? Или: полк входит в Ригу со стороны Юглаского озера. В какой бане будем мыться?

В какой кинотеатр пойдём вечером? Упоминались известные каждому и столь дорогие с детства названия. Светлели лица. Ну и, конечно, время от времени слышался приглушенный вздох.

В походных колоннах, на привале звучала песня латышских стрелков, сложенная Яном Озолинем на слова солдата поэта Фрициса Рокпелниса. Есть в ней такие слова:

Ползет пожар по хуторам,

Рассвет в крови застыл.

Чтоб отомстить за все врагам,

Я штык свой отточил.

Чтоб в Риге вновь сады цвели,

Смелей, рука моя, коли!

Тому, кто нам готовит гроб, —

Загоним пулю в лоб!

Какая же была радость у наших бойцов и командиров, когда они узнали, что 130-му латышскому стрелковому корпусу предстоит принять непосредственно е участие в боях за освобождение столицы Латвийской Советской Социалистической Республики!

Наш полк был в числе тех, кто брал с боем южную окраину города.

Когда всю Ригу очистили от противника, была сделана небольшая передышка, чтобы подготовиться к торжественному вступлению в столицу. Прежде всего все начали стричься, бриться. Многие ведь давали обет, что не сбреют бороды до тех пор, пока не войдут победителями в Ригу. Этот день настал. Надраивали до зеркального блеска медали,