Стоп…

– Тот учитель. Это ваших рук дело?

Он кивает.

– В прошлом году он съехался с ее матерью. С тех пор он каждый день подвергал ее сексуальному насилию по дороге в школу.

Внутри у меня все переворачивается. Господи боже.

– Как вы это выяснили?

– Сами мы ничего не знали. Нам оставили улики, как оставили Кэпу обменную карту, когда родилась Зоуи. Или как переслали письмо с электронной почты Кэптена на почту Ройса. Тогда нас предупредили, что у той девчонки, на шею которой ты накинула шланг, есть нежелательное видео.

– Она сказала, что оно испортит вам сезон. Как?

Мэддок думает, не соврать ли мне, – я вижу это по его глазам. Но он не делает этого.

– Наш тренер хороший человек. Просто он любит не ту, кого должен любить.

– Значит, на видео…

– Был он и делал то, чего не следовало делать, особенно если учитывать тот факт, что дома у него жена.

Я слегка отстраняюсь.

– Зачем вы скрыли это? Позволили бы жене узнать! Он кусок дерьма, и его нужно наказать.

Мэддок смотрит мне в глаза.

– Она шантажировала его, Рэйвен. А год назад заставила его жениться на ней и заполучила все его деньги. – Он всматривается в мое лицо. – Он не любит свою жену, но любит ту девушку на видеозаписи. Кому бы испортили жизнь, если бы видео было предано огласке? – Мэддок качает головой. – Уж точно не жене.

– Вы святые! – шучу я, хотя, если честно, меня это даже немного восхищает. Он смеется.

– А что с Грейвенами, Коллинзом?

Он стонет, изображая недовольство, переворачивает меня на бок и прижимается к моей спине.

– Коллинз и есть Грейвен. Мы и наш отец – последние из наших семей, точно так же последние в их семье он, его мать и его дедушка. Если мы знаем, что можем быть мерзавцами, и не скрываем этого, то Грейвены опасны: они притворяются благородными, хотя на самом деле это далеко не так. Помнишь того офицера, который обыскивал нас на площадке в тот день, когда мы нашли тебя там с травкой? Он их главный подручный, если можно так сказать. Его значок полицейского позволяет ему добывать информацию, которую Грейвены потом используют для шантажа. Он не член семьи Грейвенов и не член семьи их клана, они просто хорошо платят ему. Коллинз – самый отчаянный из Грейвенов, таких уже давно не было. Он все время бросает нам вызов, но мы сильнее.

Мэддок утыкается лицом в мою шею.

– Вы, ребята, оказались замешаны в войне.

– Мы родились, чтобы стать армией. – Он поднимает мое колено, и кончики его пальцев спускаются вниз по моему бедру и проскальзывают под шорты.

– Стой… – Я ахаю, когда в меня проникает его палец.

Я поворачиваю голову и встречаюсь с его губами.

– Больше никаких вопросов, – шепчет он, и я целую его.

Движения Мэддока медленные, он не торопясь сводит меня с ума. Моя киска сжимается вокруг его пальца. Он поднимается на локте, его язык так глубоко проникает в мой рот, что я задерживаю дыхание.

Мэддок добавляет второй палец, сгибая костяшки, и увеличивает темп, его большой палец надавливает на мой клитор.

Я начинаю вжиматься в его руку, и он отводит большой палец назад и проводит по моему клитору ногтем большого пальца. Его поцелуй заглушает мой стон.

Моя рука находит его член, и я начинаю поглаживать его, проводя кончиками пальцев по головке.

Зарычав, Мэддок отрывается от меня и ложится сверху.

Его штаны спущены, мои шорты сдвинуты, и в следующую секунду он уже внутри меня.

Мэддок перемещает мои ноги так, что мои коленки упираются в его ребра, и трахает меня в сумасшедшем ритме.

Я хватаюсь за изголовье кровати, чтобы удержаться на месте, чтобы чувствовать каждое прикосновение к своему клитору.

Мое лоно начинает сжиматься вокруг его члена. Мэддок просовывает под меня руки, хватает за плечи и увеличивает темп.

Мы занимаемся сексом громко и неистово.

– О боже…

Я издаю стон, откидываю голову на кровать. Каждый мускул в моем теле напрягается, и оргазм обрушивается на меня всепоглощающей пульсирующей волной. Мое тело дрожит, но Мэддок не отпускает меня, не снижает ритм. Он трахает меня еще сильнее, и я чувствую новую волну.

Он выходит из меня, и я жалобно протестую.

Мэддок склоняется, целует мой живот, а потом берет мой клитор в зубы. Он кусает его, посасывает, вращает языком, и я снова начинаю дрожать, поднимая колени к его ушам и сцепляя ноги за его шеей. Но он не дает мне кончить, а переворачивает меня на живот, поднимает мою попу и входит сзади.

Три глубоких толчка, и он, хрипло застонав, проводит ладонью вдоль моего позвоночника, а я едва стою на дрожащих коленях. Он выходит из меня, раздвигает мои ягодицы, и его горячая сперма льется между ними и скатывается к щелочке, где перемешивается с моей собственной влагой.

Мэддок проводит по мне членом, растирая по мне наши жидкости, а потом, шлепнув меня по попе, падает рядом.

Я лежу, уткнувшись в подушку лицом, и он усмехается, слегка задыхаясь.

Через минуту раздается громкий стук в дверь.

– Вы закончили? Надо поговорить.

Простонав в подушку, я смотрю на Мэддока и выгибаю бровь.

– Ты сможешь еще раз, по-быстрому?

Он ухмыляется и ложится на мою спину, утыкаясь членом в мою попу.

– Я могу еще раз, и еще раз, и еще раз, Белоснежка. Но мне нравится знать, что ты снова хочешь почувствовать в себе мой член.

Внутри меня разгорается пламя, и Мэддок смеется, словно знает, что со мной происходит.

– А ты думала, что сможешь забыть такое, – самоуверенным тоном говорит он.

Я ошарашенно смотрю на него, а потом начинаю смеяться.

Мэддок ухмыляется, выходит из комнаты, оттолкнув Ройса, который пытается проскользнуть мимо, и закрывает за собой дверь.

Я снова смеюсь, беру чистую одежду и иду в душ.

Я спускаюсь по лестнице в полной уверенности, что мальчики уже закончили свое маленькое совещание, но все трое сидят на диване и сразу поднимают на меня глаза, стоит мне появиться.

Я замедляю шаг.

– Что?

– Вчера Коллинз подкараулил тебя в туалете? – спрашивает Мэддок с каменным лицом.

– Да, – признаюсь я. Нет смысла врать, раз они и так уже все знают.

– Черт подери! И ты ничего нам не сказала?

– Нет… – Я смотрю на Мэддока, вдруг засомневавшись, правильно ли я сделала. – Я не сказала вам не специально, просто как-то даже не подумала об этом.