Я киваю.

– Смотрите-ка, шваль собралась.

Слева от нас стоит Хлоя со своей свитой.

Мы молчим, и она закатывает глаза.

– Ходят слухи, что ты целовалась с Коллинзом Грейвеном на прошлых выходных в «Башне».

Поставив локоть на стол, я подпираю подбородок рукой, совсем не впечатлившись ее жалкими попытками вывести меня из себя.

– Тогда ты должна была слышать, как потом приехали парни, жутко на него разозлились, надрали ему задницу и украли Золушку. – Виенна широко улыбается ей.

У миньонов Хлои округляются глаза, а сама она, наморщив лоб, облизывает губы.

Эту часть она не слышала.

Ее маленький крот нарыл ей лишь только половину правды.

– Будь осторожнее, Рэй. Я могла бы избавиться от тебя, сделав лишь один телефонный звонок. – Она поднимает бровь, и я прищуриваюсь.

– Сдайся уже, Хлоя, – грубо отвечает ей Виенна. – А знаешь, не надо, и ты не будешь липнуть к парням, которые плевать на тебя хотели.

Хлоя притворяется, что не слышала ее, и, презрительно ухмыляясь и покачивая бедрами, удаляется.

– Это…

Но я не успеваю договорить, прерванная чьим-то голосом, зовущим меня по имени. Я поворачиваюсь влево и вижу одного из парней из команды Мэддока. По-моему, его зовут Джейсон.

Видимо, тренировка только что закончилась.

– Привет.

– Я… еще увидимся, Рэй. – Ви шутливо шевелит бровями и уходит, и я разворачиваюсь лицом к парню.

– Ты идешь на сегодняшнюю вечеринку?

– Да.

– Какого цвета будет твоя одежда? – Я поднимаю голову, и он усмехается.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Тема вечеринки – светофор, – объясняет он. – Красный цвет означает, что ты занята, желтый – что ты еще не определилась. Ну а зеленый – что ты свободна.

– А как насчет черного, который будет означать, что мне это не интересно?

Он непринужденно улыбается мне, смотрит за мое плечо, потом снова на меня.

– Увидимся вечером.

Рядом со мной останавливается Мэддок, наблюдая, как уходит этот Джейсон. Потом он опускает взгляд на меня.

– Готова ехать?

– Готова!

Мэддок

Она снова смеется, толкая его в плечо, когда он наклоняется, чтобы что-то сказать ей. Да, здесь чертовски громко и нужно кричать, чтобы тебя услышали, но я уже устал от этого ублюдка и его одержимости ею. Я сказал этому говнюку, чтобы он не вился рядом с ней. Должно быть, этот идиот решил, что я шучу, и это выводит меня из себя.

На самом деле меня бесят все придурки, которые подкатывают к ней как ни в чем не бывало, словно она свободна, а ведь это совсем не так. Но хуже всего то, что Рэйвен почему-то оказалась одета в зеленый, хотя я сказал ей надеть красное – правда, не сказал почему, но кого это, черт возьми, волнует.

Мне казалось, до нее уже дошло, что она не просто девушка из нашей компании, которую мы оберегаем, но с которой могут мутить другие парни. Наверное, я неясно выразился.

Пора преподать им урок.

А ей пора уже признать это.

Я встаю и направляюсь прямо к Рэйвен.

Она стоит спиной ко мне, но Бишоп видит, что я приближаюсь, и его улыбка медленно увядает. Это заставляет ее оглянуться через плечо, и ее взгляд останавливается прямо на мне.

– Еще увидимся, – говорит ей Бишоп и уходит, как должен был сделать уже давно.

Но она даже не удостаивает его вниманием.

Ее глаза цвета грозового неба не отрываются от меня, пока она медленно поворачивается ко мне лицом.

Я обнимаю ее рукой за талию, просовываю пальцы под ее джинсы и притягиваю к себе.

Рэйвен прикусывает кончик языка, опустив веки в молчаливой просьбе.

Я наклоняюсь ближе, и она судорожно вздыхает, и все равно на ее лице по-прежнему дерзкое выражение.

Она упряма и не хочет сдаваться мне полностью, но и сдержаться тоже не может.

Я начинаю танцевать, и Рэйвен следует за моими движениями, ее бедра идеально перекатываются вместе с моими – наши тела теперь очень хорошо знакомы друг с другом.

Наконец она поднимает руки и по-собственнически обхватывает меня за шею, как я ее за талию.

Покажи им, детка. Пусть они увидят.

Ее пальцы легкими движениями скользят по моей ключице, а потом медленно поднимаются и запутываются в моих волосах.

Черты ее лица разглаживаются, а пальцы впиваются в мою кожу – с каждой секундой она хочет меня все больше.

Но песня меняется, и она, очнувшись, опускает руки и кладет ладони на мою грудь.

Я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо, но Рэйвен отталкивает меня, нечаянно заставив меня потерять равновесие. Мне удается удержать равновесие, но теперь внимание всех присутствующих приковано к нам.

Я медленно надвигаюсь на нее до тех пор, пока она не ударяется с легким стуком о музыкальный центр.

– Прости, здоровяк, – шепчет Рэйвен. – Но это твое шоу было каким-то уж слишком показным.

– Скажи, что ты моя, – требую я, и ее брови взмывают вверх. – Покажи, что ты моя. Хватит, твою мать, позволять им думать, что это может быть не так.

Рэйвен хмурится.

– Это… не так.

– Нет, так. Скажи это.

Она фыркает и шипит:

– А что потом? Я «принадлежу» тебе? Я твоя «собственность»?

– Хочешь вести себя как ребенок, ладно. – Я распрямляю плечи. – И то и другое.

– Что тебе нужно от меня? – выдавливает она.

– Все, что захочу.

Рэйвен, стиснув челюсти, отворачивается.

– Я не согласна.

– Чушь собачья! – Я провожу рукой вдоль ее ребер и обхватываю ягодицу. Ее грудь непроизвольно прижимается к моей груди, и она проглатывает поднимающийся стон. – Ты больше никого не хочешь, так дай мне то, что хочу я. – Я сжимаю ее ягодицу, и она выгибает спину. – Только тогда я смогу продолжать давать то, что нужно тебе.

Рэйвен сглатывает и бросает на меня сердитый взгляд.

– Ты мне не нужен.

– Докажи.

Она усмехается и распрямляет спину. Ее ухмылка медленно перерастает в предупреждение, но пока я придумываю собственное, Рэйвен отходит вправо и обнимает за шею Мака.

Я хмурюсь, наконец поняв, что она собирается сделать.

Я бросаюсь к ней, но он уже развернул ее, а она прижимается губами к его рту.

Его руки непроизвольно впиваются в ее волосы, и он целует ее так, словно, блин, хочет проглотить целиком.