название в честь бога секты ранних христиан-гностиков (умников), общавшихся с ним напрямую. Наверное, поэтому у Абраксаса была петушиная голова, человеческое туловище и змеи вместо ног. Слингер я взял, а от пива отбился, заменив на чай без молока и пирог с вишневым вареньем. Слопав все, доплелся до своего номера, принял душ и завалился спать.

Проснулся в пятом часу утра. За окном было темно. С теплой крыши срывались и звонко разбивались об асфальтную дорожку капли растаявшего снега, начавшего падать, когда я после трапезы шел к мотелю. По трассе изредка проносились грузовики, желтовато-бледный свет фар которых быстро перечеркивал окно. В такую рань в голову лезут грустные мысли. Америка надоела, а в Европе война, которая закончится только через пять месяцев. Потом будет медленное восстановление, возвращение к прежнему образу жизни. Так что в ближайшие годы там делать нечего. Хотя в Швейцарии даже сейчас, наверное, все хорошо. Только вот ехать туда не хочу. Представляю, как встречу на улице свою бывшую жену-старушку — и все приятные воспоминания превратятся в перезрелую тыкву.

Я побрился, умылся, оделся. Закрыв номер, положил ключ снаружи под окном конторки, в которой, положив голову на стол, спал ночной портье — молодой парень, то ли сын Клайда, то ли наемный работник. Улицы Спрингфилда были пусты. Только в одном месте увидел старичка, который лопатой из куска фанеры с рукоятью сгребал остатки недотаявшего снега на проезжую часть с тротуара возле своего одноэтажного дома с лужайкой.

Вскоре я выехал на трассу Канзас-Сити — Даллас и притопил, чтобы застать литературного агента в офисе. С часу до трех он находился дома. Бизнес бизнесом, а обед по расписанию. Хоть кто-то не похож на янки больше, чем я.

107

Оставшееся время до начала следующего семестра я потратил в химической лаборатории университета. Меня заинтересовал мел, как краситель полиэтилена. Он стабилизировал процесс литья, придавал полиэтилену приятный белый цвет, и на ощупь продукт был приятнее. Начал выяснять оптимальное количество красителя и сделал вывод, что заметное падение поперечной стойкости на разрыв и появление шероховатости начинается после десяти процентов, но до двадцати пяти разница терпима, особенно в пленке до двенадцати микрон. Чем толще, тем результат хуже. Я подумал, что можно заменять полимер мелом при производстве, но выгодно ли это экономически? Ответ был неоднозначным. Многое зависело от цены обоих продуктов для данного производителя. Затем у меня появилась мысль, а не сделать ли пленку многослойной? Внутри крепкий слой с большим содержанием мела, а с обеих сторон — с малым. Выглядеть будет так же, как обычный, а три слоя дадут лучший результат по многим физико-механическим параметрам, пусть и в чем-то будет потеря. Оставалось определить, где будет выигрыш, а где наоборот.

Этим я и занимался почти до конца семестра. За это время я изготовил на свои деньги миниатюрная линия по производству трехслойного полиэтилена, с помощью которой получил образцы с разным содержанием мела и других добавок в среднем слое (до семидесяти процентов) и во внешних (десять-пятнадцать) и изучил из физико-механические свойства. При этом соотношение толщины слоев было от один-один-один до один-восемь-один. Результаты показались мне очень интересными. Я обобщил их, изложил свои мысли. На мой субъективный взгляд статейка получилась вполне наукообразная. Чертежи линии под названием АБА (первичное по краям, вторичное в середине) по выдуванию трехслойной пленки делали ее еще солидней.

На этот раз подал три заявки на патенты: на мел, как краситель и добавку-заменитель, на трехслойный полиэтилен и на линию. Не стал ждать долго, отослал статью в «Журнал Американского химического общества» сразу после регистрации заявок, предупредив, что дошлю номера патентов, если получу и успею. Главный редактор Артур Лэмб в письме похвалил коллегу и сообщил, что статья выйдет в октябрьском номере. В ней будет указано, что изобретения в процессе получения патентов.

Параллельно я настрочил еще одну радиопьесу по настоятельной просьбе литературного агента. Интерес к ним у меня поубавился. Я теперь не бедствовал. Зарплата ассистента и стипендия намного превосходили все мои текущие расходы, подработка летчиком по выходным позволяла тратиться на излишества, а счета в двух банках служили надежной подушкой безопасности. Я на скорую руку накрпал очередную часовую серию похождений частного детектива Рэймонда Уилкинса. Придумывание названия заняло чуть ли не больше времени. Остановился на «Содружество подлецов». Звучит завлекающее, а, как я бы уверен, Кафку здесь никто не читал, поэтому отсылку не поймут.

Литературный агент Арнольд Гинзбург был первым, кто ткнул меня носом в мою самоуверенность, позвонив после получения рукописи:

— Не ожидал, что ты знаешь творчество австрийского писателя Франца Кафки.

— То же самое могу сказать о тебе! — пошутил я.

— Мне положено. Я провел детство в Австро-Венгерской империи. Мои родители эмигрировали оттуда перед Первой мировой войной, — сказал он в оправдание своей начитанности.

Наверное, поэтому за радиопьесу «Содружество подлецов» он продавил четыреста долларов. После того, как ее озвучили на «Радио Далласа», продал все три оптом за тысячу федеральным радиостанциям «NBC», «MBC» и «CBS». Как-то услышал свои творения по радио. Они показались чужими. Может быть, дело в голосах актеров. В моей голове реплики звучали по-другому.

В итоге я стал богаче почти на три тысячи долларов, которые закинул на счет в остинском отделении «Национального городского банка Нью-Йорка». Все легальные доходы теперь складирую, а живу на четыре сотни из украденных, от которых к лету осталась самая малость. Собирался в июне наведаться в Чикаго. Может, Роберт Макбрейн подкинет какое-нибудь дельце. Если нет, отправлюсь в путешествие по стране, сам поищу добычу.

Восьмого мая в США отпраздновали победу над Германией. Мероприятия были не ахти, потому что основным врагом считается Япония. Мне предлагали выступить перед студентами, но я отказался, сославшись на то, что в Европе не воевал, никакого отношения к победе над немцами не имею. Разве что пятьдесят восемь боевых вылетов и шесть сбитых самолетов.

108

Планы на лето изменились, потому что в конце мая поступило предложение пройти стажировку в нефтяной компании, входящей в десятку крупнейших в мире. Я уже решил, что первые два мои патента опередили время, что никто не обратил на них внимания, что послужат чисто для получения докторской степени, но всё оказалось сложнее. Мне позвонили из отдела кадров компании «Тексако» и предложили поработать летом в их научно-технической лаборатории в Хьюстоне младшим специалистом с окладом восемьдесят пять долларов в неделю. Летчиком я мог заработать летом немногим меньше, но мне стало интересно посмотреть изнутри и почувствовать на своей шкуре, что такое большая транснациональная