Второе дыхание

1

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ — ОДЕССИТ.

ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ.

Двадцатый третий роман (тридцать третья книга)

цикла «Вечный капитан»

1. Херсон Таврический (Византийский).

2. Морской лорд.

3. Морской лорд. Барон Беркет.

4. Морской лорд. Граф Сантаренский.

5. Князь Путивльский.

6. Князь Путивльский. Вечный капитан.

7. Каталонская компания.

8. Бриганты.

9. Бриганты. Сенешаль Ла-Рошели.

10. Морской волк.

11. Морские гезы.

12. Морские гёзы. Капер.

13. Казачий адмирал.

14. Флибустьер.

15. Флибустьер. Корсар.

16. Под британским флагом.

17. Рейдер.

18. Шумерский лугаль.

19. Народы моря.

20. Скиф-Эллин.

21. Перегрин.

22. Гезат.

23. Вечный воин.

24. Букелларий.

25. Рус.

26. Кетцалькоатль.

27. Намбандзин.

28. Мацзу.

29. Национальность — одессит.

30. Крылатый воин.

31. Бумеранг вернулся.

32. Идеальный воин.

33. НАЦИОНАЛЬНОСТЬ — ОДЕССИТ. ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ.

© 2024

1

Из-за сильного ветра, который постепенно стихал, я немного продрог, пока, выбравшись на песчаный берег, вытирался хлопчатобумажным полотенцем, прихваченным в дорогу, и быстро одевался в длинные черные семейные трусы, белую рубашку с коротким рукавом и светло-серый костюм, немного помятый в духе времени, в которое попал, желтоватую соломенную шляпу с черной лентой на тулье и обул коричневые босоножки из кожзаменителя. Во время этого процесса обнаружил, что пополнел, мешковатый костюм сидит теперь в обтяжку. То есть мне примерно столько же лет, сколько было во время приводнения на самолете. Не продумал я этот момент, иначе бы заказал костюм на размер больше. Пакет отнес к осыпи у склона, поросшей всего лишь кустами, деревьев еще нет, где присыпал сухими ветками и поджег газовой зажигалкой, которую бросил в костер. Если я переместился, всё это не успели придумать. Не будем вгонять в шок нынешних ученых. Длинный баул из плотной желтовато-серой дерюги с двумя ручками, изготовленный по моему заказу, надел, как рюкзак. В нем сагайдак с луком и колчаном, комплект брони солдата из предыдущей эпохи, который мне потребуется в следующей, браунинг с двумя запасными обоймами, швейцарский военный складной нож, пока не изобретенный, и стетоскоп из сороковых годов двадцатого века, потому что более раннего периода не нашел, набор отмычек из лонсдейлита (аллотропной модификации углерода), который тверже алмаза, немного еды — сухая колбаса, сыр, вяленая горбуша, вареные яйца, хлеб — и большая старинная стеклянная бутылка без этикетки, купленная на аукционе, наполненная дорогим французским красным вином и заткнутая настоящей пробкой. Общий вес был около пуда, и лямки сильно врезались в плечи.

Пилить мне километров двадцать. Утешало то, что перемещение состоялось. Я побывал в этом месте ночью в предыдущую эпоху и запомнил, сколько разноцветных огней светится вдоль берега моря. Теперь насчитал всего пару десятков, да и те были одноцветные, желтоватые. Раньше белый луч Херсонесского маяка терялся на фоне городской иллюминации, а теперь виден здорово. В том направлении я и потопал не спеша.

Времени у меня валом. Мой грузопассажирский пароход «Игнатий Сергеев», построенный в тысяча восемьсот девяносто шестом году, дважды затопленный белогвардейцами и столько же раз отремонтированный красногвардейцами, двухпалубный и двухвинтовой, работающий на линии Батум-Одесса, в без четверти четыре часа утра должен прибыть из Ялты в Севастополь, чтобы через пять с половиной часов убыть в Евпаторию, простоять там час и отправиться в Одессу. Это сейчас самый удобный и быстрый способ добраться до нужного мне города. Прямого поезда нет. Даже сообщение с Москвой и Ленинградом не ежедневное. На поезде можно доехать с двумя пересадками через Джанкой и Херсон или одной через Запорожье, посидев на станциях и потеряв полтора или двое суток, а так я без лишней суеты и нервотрепки, в более комфортных условиях через одни буду на месте.

До окраины Севастополя доплелся на рассвете. День обещал быть солнечным, пляжным. Я присел на деревянную лавку у каменного забора, сложенного из местного бледно-желтого ракушечника, достал из баула еду и вино. Нарезав бутербродов с сухой колбасой и сыром, перекусил, запивая дорогим французским вином. Давно не ел с таким аппетитом, со спецназовских времен. Вокруг меня бодро летали мухи, от которых отвык в предыдущую эпоху. Пожалел, что не прихватил с собой электронного «пискуна», который мигом разогнал бы их.

Во дворе наискось напротив открылись деревянные ворота. Пожилой мужичок с жидкой русой бородкой в черном картузе с лакированным козырьком, бледно-синей рубахе с длинным рукавом, серо-черных шароварах и кожаных коричневых шлепанцах на босу ногу вывел серого в «яблоках» старого мерина, запряженного в пролетку. Оставив его непривязанным, закрыл ворота. После чего, покряхтев, забрался на облучок.

— Куда изволите, господин хороший или товарищ? — обратился он ко мне.

— На Графскую пристань, — ответил я.

— Теперь она называется пристань Третьего интернационала, — сообщил он и лихо пообещал: — За рубль домчу мигом!

— А личико не треснет⁈ — полюбопытствовал я.

В Одессе за такое расстояние брали четвертак, самое большее копеек сорок, а Севастополь сейчас — захудалый городишко с ценами, соответствующими статусу. У меня роль учителя истории, приехавшего в Крым посмотреть развалины Генуэзской крепости и Херсонеса. Мне шиковать не положено.

— Не должно! — пошлёпав себя ладонью по морщинистой, загорелой щеке, весело произнес он. — Ладно, за двугривенный довезу потихоньку.

— Это другое дело, — согласился я, садясь в пролетку, которая сильно накренилась в мою сторону, благодаря хорошим рессорам.

— Поехали, Сивка! — стегнул он кнутом по мощному крупу мерина, после чего обернулся и спросил: — Небось, по торговым делам приезжал?

— Нет, я учитель истории. На развалины Херсонеса посмотреть. Ученикам рассказываю об этом городе, а сам никогда не бывал. Списался с однокурсниками, собрались там, сделали реконструкцию захвата города князем Владимиром — переоделись под его воинов и защитников и изобразили бой. Интересно было! Так увлеклись, что все деньги потратили. Ночевал за городом, чтобы на обратную дорогу хватило, — прикинулся я сирым и убогим.

— Всяко бывает, — дипломатично молвил извозчик, хотя вряд ли поверил мне.

Те, кто долго работает с людьми в сфере обслуживания, сразу видят, кого можно подоить, а с кого нечего взять. Видимо, я не похож на бедняка.

— Какой сейчас год? — спросил я на всякий случай.

— Двадцать пятый, — ответил он, оглянувшись и удивленно посмотрев на меня, а потом добавил: — Тысяча девятьсот.

— Мне все кажется, что нахожусь еще в десятом веке, когда князь Владимир захватил Херсонес, — сказал я, чтобы